Посмотрев на бутылку джина, я вдруг подумала о том, что бокал джина с тоником действительно поможет мне снять нервное напряжение, и в знак согласия кивнула головой.
– Ну что, согласна, что ли?
– Наливай, но только разбавь его тоником.
– Вот это другой разговор. – Мужчина расплылся в улыбке и даже не подумал скрыть свою радость. Это натолкнуло меня на мысль, что он в доме один и именно поэтому ему так необходим собутыльник, с которым он бы мог посидеть, выпить и поговорить на различные темы. – А ты говорила, что тебе воздух нужен. Да не воздух тебе нужен, а рюмку шлепнуть. Тогда и чувствовать будешь себя полегче. Зачем тебе тоник-то? Так приложись!
– Я так не могу. Мне нужна не рюмка, а бокал с тоником.
– Как знаешь. Я хотел, чтобы тебя больше вставило.
Указав на лежащие на столике наручники, мужчина почесал нос:
– Сейчас с собой возьму.
– Зачем? – испуганно спросила я.
– Пристегну твоего француза к батарее.
– Зачем? – вновь повторила я свой вопрос, потому что в моей голове не было ничего другого.
– Чтобы не сбежал никуда.
– Да куда там сбежишь? На окне решетка, на двери засов. Человек и так весь избит. Кровью истекает. Его не приковать нужно, а оказать медицинскую помощь.
– Я сам знаю, что ему нужно. Или наручники, или на цепь. Уж больно глаза у него хитрые. Если сбежит, то с ним мороки не оберешься, – грубо заметил пьяный мужчина и ткнул пистолет в лежащую рядом с наручниками цепь.
– Послушай, как тебя зовут? – обратилась я к малоприятному типу без лишних фамильярностей, прямо на «ты».
– Леня.
– Леня, будь благоразумным. Нельзя еле живого и избитого человека на цепь сажать. Не по-людски это. Пусть хоть на кровати лежит. Он же от боли стонет.
– Ни хрена с ним не будет, – стоял на своем Леня. – Он же не французская барышня, а мужик. Пусть не наш мужик, а импортный. Но все же мужик. В меня когда две пули всадили, я несколько часов по полю полз и сам на дорогу выполз. И ничего, выжил. И даже когда мне одну пулю без всякого наркоза мой братан доставал, я вытерпел. Ни обезболивающего тебе, ни наркоза. Только спирта дали выпить. Вот тебе и весь наркоз. Ежели он мужик, так пусть терпит. Ведь он же из-за любви пострадал. Из-за нашей женщины. Пусть знает, что с нашими женщинами лучше в отношения не вступать, а то потом проблем не оберешься. Пусть со своими француженками занимается французской любовью. А наших баб мять не надо. Мы наших баб сами помнем. Ладно, давай лучше выпьем.
– За что? – Я посмотрела на свой бокал и хотела было сказать «За освобождение», но не решилась и произнесла банальное «За удачу».
И все же мой тост приглянулся чересчур пьяному Леониду, и он понимающе закивал головой.
– Да, точно. Удача в нашем деле просто необходима.
Выпив бокал джина с тоником до самого дна, я ощутила приятное жжение и вновь посмотрела в окно, делая вид, что усиленно дышу свежим воздухом.
– А тебя Томой зовут?
– Тома.
– Не повезло тебе, Тома.
– Почему?
– В крайне неприятную ситуацию ты попала.
– И как мне из нее выйти? – Я задала вопрос как можно более осторожным голосом, чтобы не разбудить в пьяном мужчине дикого зверя.
– Бабки отдать, – совершенно спокойно ответил он.
– Какие бабки?
– Драгоценности.
– Ах, драгоценности…
– Конечно, тебе нужно отдать драгоценности, а француз пусть выплатит требуемые с него баксы – и вы свободны, как голуби в полете. Он в крупной компании работает, занимает хороший пост. Так что он не пособие по безработице имеет, а получает вполне приличные деньги. Человеческая жизнь дороже. Зато останется жив, а эти деньги со временем отобьет.
– А где гарантии?
– Какие гарантии?
– Гарантии того, что он останется жив.
– Да сейчас государство не дает никаких гарантий, а ты хочешь, чтобы гарантии давали казанские бандиты.
