– Ни разу.
– Тут варят такой потрясающий кофе. Я такого нигде не встречала. Так что считай, что я тебе козырное местечко выдала. Тут посидеть – одно удовольствие. Я вообще люблю, когда все в совокупности классно. Кофе, вид из окна. Все сделано для того, чтобы ты получил удовольствие по полной.
Сделав заказ, Валентина положила на стол ключи от машины и внимательно всмотрелась в мое лицо.
– Тома, а что это за маскарад?
– Ты о чем?
– Зачем тебе эта безумная косынка на голове? Ты их никогда не носила. Эти очки во все лицо. А что у тебя с губой? Ты где-то упала? Да так при желании упасть невозможно. Тебя избили?
– У меня неприятности.
– Ты, конечно, на меня не обижайся, но я не могу молчать. Ты очень плохо выглядишь. Я тебя еще такой не видела.
– Я знаю.
– Ты выглядишь так, будто у тебя кто умер.
Услышав слово «умер», я заметно вздрогнула и нервно застучала пальцами по столу.
– У меня никто не умер.
– Хотя бы это радует.
– Все живы, – нерешительно ответила я и тут же добавила: – Я очень на это надеюсь.
– У тебя с близкими-то все нормально? – на всякий случай поинтересовалась сидящая напротив меня женщина, доставая тонкую сигарету из пачки.
– С близкими, слава богу, все хорошо.
– Это самое главное. А ты что тут делаешь-то?
– Я же говорю, что просто на лавочке сидела.
– В чужом районе?
– А какая разница, где сидеть на лавочке и дышать свежим воздухом?
– А я не представляю, как можно сидеть на лавочке в чужом районе. Должна же быть причина.
– У меня здесь неподалеку знакомый живет.
– Тогда понятно.
Как только нам принесли по чашке кофе, я уловила табачный дым и подумала о том, что выкуренная сигарета смогла бы меня успокоить.
– Валентина, а вы бы не угостили меня сигаретой?
– Да бери хоть всю пачку.
– Да мне бы только одну.
– Хоть десять.
Валентина протянула мне сигарету и поднесла зажигалку.
– И, пожалуйста, прекрати называть меня на «вы». Когда ты называешь меня на «вы», я сразу чувствую себя старой вешалкой. Я понимаю, что старше тебя, но я не хочу ощущать себя еще более старой, чем я есть на самом деле. Зови меня просто Валя.
– Просто Валя.
– Вот именно, и это совсем не сложно. В конце концов, не такая я уж и старая. За мной, между прочим, молоденькие мальчики табуном ходят.
– Валя, да что вы такое говорите? – Я тут же осеклась и сказала уже по-другому: – Что ты такое говоришь? Ты очень эффектная, яркая, интересная женщина. Я и не сомневаюсь в том, что за тобой молодые мужчины табуном ходят. Я уверена, что у тебя от них отбоя нет.
– Со мной все ясно, а с тобой-то что? – Валентина сделала глоток кофе и после краткой паузы задала мне еще один вопрос: – На тебе лица нет. Может, я чем смогу помочь? Где твой француз? Почему ты одна?
– Поссорились, – соврала я и отвела глаза в сторону.
– Поссорились, значит, помиритесь. Все мы живые люди. Скандалим, ругаемся, ссоримся, а затем миримся и любим с удвоенной силой. Где он сейчас? В Париж уехал?
– Не знаю, – честно ответила я и с трудом сдержала себя от того, чтобы не показать своих слез и не расплакаться.
– Да не переживай ты так. Он тебе еще обзвонится. Ты еще не будешь знать, как от него отделаться!
– А мне совсем не хочется от него отделываться.
– Да уж, Тома, что-то ты совсем убитая. А я мимо твоей квартиры проходила, смотрю – там ремонтная бригада вовсю шпарит. Тебя нет. Я еще за тебя так обрадовалась. Думаю, какой же у тебя француз молодец. Приехал, такой ремонт оплатил. Молодец, мужик, одним словом. Правда, для такой, как ты, он не только ремонт оплатить, но квартиру купить должен, но кто сейчас кому квартиру покупает? Да никто.
