— Поздравляю.
— С чем?
— С победой.
— С какой?
— С победой над другой женщиной.
— Побеждают, когда борются, а я ни с кем не боролась. Все разрешилось само собой. Я не чувствую себя победительницей. Как бы то ни было, я себя ею не чувствую.
Снова поднявшись наверх, я заглянула в Кирину спальню и поразилась тому, что в ней не было ни одной вещи, которая бы принадлежала этой женщине. Вообще ни одной. Ни чемодана, ни какой-нибудь кофты, ни даже носового платка. Даже в шкафу лишь сиротливо болтались пустые вешалки. Значит, Толя собрал все Кирины вещи и куда-то их отнес. Только куда? Отвез бедуинам, выкинул в море, сжег на костре??? Закрыв дверь, я заглянула в спальню Анатолия и отметила про себя, что в ней идеальная чистота. Ни единой капельки крови и ничего, что напомнило бы о той страшной ночи, когда мне пришлось застрелить Киру.
В спальне Анатолия лежал мобильный телефон, и я не могла отказать себе в желании позвонить в Россию. Взяв мобильник слегка дрогнувшей рукой, я набрала номер Лады и почувствовала, как на глаза набежали слезы.
— Ладушка, привет, это Маша.
— Машка! — послышался на том конце провода радостный вопль. — Машуль, как ты там? Я уже беспокоюсь вовсю. Могла бы и раньше позвонить.
— Раньше не получалось, — глухо сказала я и вытерла слезы. — Как там у вас жизнь?
— У нас снегу по колено. Третий день уже сыплет. А у вас?
— А у нас в квартире газ. — Я постаралась взять верх над своими эмоциями и все же не смогла не задать вопрос, который гвоздился у меня в голове.
— Лад, как там Вадим?
— Маша, ты же сказала, что с Вадимом тема закрыта.
— Конечно, закрыта. Я и не отрицаю. Я просто хотела узнать, как он там живет. Ты его видела? Ты что-нибудь о нем слышала?
Лада немного помолчала и сказала уже без особой радости:
— Твой Вадим меня уже достал.
— В каком смысле?
— В прямом. Просто достал, и все. Ты же сама прекрасно знаешь, как мужики достают. Приехал прямо на работу и устроил тут настоящий скандал, прямо как ревнивый муж. Я сказала ему, чтобы он вел себя поскромнее. В конце концов он женатый человек и никаких прав на тебя не имеет.
— Мужчина вообще никогда не может иметь права на женщину, — уточнила я. — Если уж кто и может иметь права, то только женщина, и то сама на себя. Мужчина может обладать женщиной, но владеть — никогда.
— В том-то и дело, что твой Вадим вел себя так, словно он твой хозяин, а ты его рабыня.
— Не может быть. Хотя вообще-то это в его духе, но, чтобы так себя вести на людях… На людях он был скрытен и не позволял себе так распускаться.
— В том-то и дело, что на людях. Прямо на работе. Весь офис сбежался на него посмотреть.
— Не понимаю, что на него нашло. Он никогда так себя не вел.
— Я тебе клянусь. Вот мне и пришлось поставить его на место. Каждый сверчок должен знать свой шесток.
— Ну и?.. — Я просто сгорала от нетерпения. — Ты поставила его на место?
— Ты же прекрасно знаешь, что я умею это делать. Я сказала ему, чтобы он шлепал к своей жене и не споткнулся по дороге.
— А он? Он пошлепал?
— Черта с два. Он схватил меня за грудки и начал пытать, где ты можешь быть. Я не хотела ему говорить, но он меня вынудил. Он бы просто от меня не отстал. Я сказала, что ты укатила на месяц на виллу со своим любовником и желаешь ему успехов в труде и счастья в личной жизни.
— Что, так прямо и сказала?
— Так прямо и сказала. А что, не надо было?
— Все правильно, — вздохнула я. — И чем все закончилось?
— Тем, что он стал меня расспрашивать, что у тебя за мужик и куда ты именно поехала. Ну, уж про это я ему сказать не смогла, потому что сама ни черта не знаю. Он на меня наорал и ушел, громко хлопнув дверью. Правда, я тоже внакладе не осталась и послала его по известному адресу. Пусть он со своей женой разбирается, а к тебе не лезет. Ты у нас женщина свободная. С тобой этот номер не пройдет. Потом он еще пару раз звонил. Спрашивал новый номер твоего мобильного, но я сказала, что не в курсе. Маша, да фиг с ним, с этим Вадимом. Пусть со своими детьми носится. Если уж ты решилась эту тему закрыть, то пусть она и дальше будет закрыта. Не ты ли мне доказывала, что у вас больше нет и не может быть ничего общего? Не ты ли?! Ты лучше мне скажи, как твоя новая любовь? Загораешь, купаешься? У тебя все в порядке? Пусть он золотишка тебе побольше купит. Хорошенько его потряси. Вообще, в Египте золото дрянное и очень много подделок, но если в этом деле петрить и места знать, то можно и что-нибудь хорошее прикупить. Так что бери быка, а вернее мужика за рога и затаривайся по самые уши. Если он такую виллу арендовал, то уж явно сумеет тебя озолотить. Как это в том фильме говорят, где Никита Михалков про душистый хмель поет? Дорогой бриллиант дорогой оправы требует!
— У меня все очень плохо, — тихонько всхлипнула я, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
— Ты что, плачешь, что ли?
— Просто все получилось не так, как я думала… Все так ужасно, что ужаснее не бывает. Я запуталась. Я не знаю, что мне делать Я еще никогда в жизни не попадала в такой переплет.
— А что случилось? Он садист? Маньяк?! Извращенец?! Тебя продали в рабство? Ты попала в публичный дом?! — Ладкиной фантазии не было предела, и я поняла, что должна остановить этот словесный поток.
— Нет, что ты. Я живу на вилле.
— Маша, ну я же тебе все-таки не чужая. Говори мне всю правду. Я тебе помогу! Ведь ты сейчас на связи не только со мной. Сейчас ты на связи с Родиной!!! Я перезвоню в милицию. Я тебя с Интерполом найду. Ты только скажи мне правду!
— Какую правду?
Лада совершенно не давала мне собраться с мыслями.
— Я хочу знать, тебя держат в публичном доме? Ты выкрала телефон для того, чтобы мне позвонить? Ты не знаешь, где ты? Скажи мне, что находится рядом с тобой? Ну, может, дом какой-нибудь особенный или еще что. Это нужно для того, чтобы обязательно тебя найти. Подумай хорошенько. Или кругом пустыня?! Для милиции нужна и важна любая зацепка.
— Какая еще зацепка?
— Любая.
— Лада, только милиции тут не хватало. Ты меня совершенно не слушаешь. Я же тебе говорю, что со мной все в порядке. Я живу на вилле.
— На этой вилле находится притон?
— Нет, что ты. Никакого притона тут нет. Я отдыхаю тут с Анатолием, если, конечно, все это можно назвать отдыхом.
— Ты мне самое главное скажи: тебя не насилуют, не пытают, не издеваются, не заставляют заниматься проституцией и не продали в рабство?
— Нет! Нет! Нет! — закричала я что было сил.
— А что ты кричишь?
— Просто ты говоришь такое…
— Я за тебя переживаю.
— Спасибо, но ничего это нет. И ради Бога, сплюнь через левое плечо.
— Хорошо, плюю. Тогда что тебе там не нравится?
— Просто человек, с которым я полетела, оказался совсем не тем, кто мне нужен.
