ответила ей.
– Я люблю тебя, – донеслось до моего сознания. – Господи, ты даже не представляешь, как я тебя люблю.
В этот момент заплакала малышка, и я бросилась к ней, чтобы покормить. Галя сидела рядом и не сводила с меня глаз.
– Ты очень красивая, – прошептала она.
– Да какая я сейчас красивая, после родов.
– Ты будешь самой красивой любой, потому что любимая женщина всегда самая красивая и самая желанная.
Дочурка уснула, я положила ее на диван и посмотрела на часы. Полночь. Самое время заняться тем, что не должно привлекать внимание людей. Галина словно прочитала мои мысли, встала.
– Ты отдыхай. Тебе нужно набираться сил, а я поехала к мотелю. Попробую найти труп и позаимствовать у него двадцать тысяч долларов.
– Я поеду с тобой.
– Как это?
– Так это.
– А ребенок?
– Ты же видела, что я только что накормила малышку. Она будет спать до следующего кормления.
– Нет. Так не пойдет, – Галина замотала головой. – Ты останешься. Сейчас ты больше нужна своему ребенку, чем мне в этом грязном деле. Сиди дома и жди моего возвращения. В конце концов – ты женщина. Не женское это дело, по ночам трупы выкапывать.
– Можно подумать, что ты мужчина, – я замолчала, поняв, что невольно позволила себе чудовищную бестактность.
Я не сомневалась, что Галине мои слова были очень неприятны, но она смогла это скрыть.
– Ты никуда не пойдешь, – повторила она. – Я справлюсь сама.
– А если ты не вернешься, что я буду делать?
– Вернусь.
– Ты не ответила на мой вопрос. Если ты не вернешься, что мне делать одной в чужой стране? Без документов, без денег, без языка, с грудным ребенком на руках?
– Я вернусь, – по-прежнему упиралась Галина.
– Я должна быть с тобой. Динуля накормлена, она будет спать. Ты же знаешь, она просыпается только тогда, когда хочет есть. Сейчас она сыта. Можно взять ее с собой.
– Ты что, совсем чокнутая?
– Пока нет. Но я ею непременно стану, как только останусь одна и пойму, что ты больше никогда не сможешь мне помочь…
Я замолчала и всмотрелась в Галино лица Оно было очень усталое, ее волосы были растрепаны, а красные прожилки в глазах говорили о том, что она уже давно не высыпалась по-человечески. Ее широко раскрытые глаза смотрели на меня в упор, но словно меня не видели. В них читалась осуждение за то, что я не иду на уступки. Я подошла к ней вплотную и взяла ее за плечи.
– Галя, ну пожалуйста. Вдвоем мы быстрее справимся. У меня больше нет живота, значит, теперь я могу прекрасно орудовать лопатой.
– Для меня слово женщины – закон, – грустно улыбнулась моя подруга, а быть может, уже и друг. Признаться честно, я уже сама ничего в этом не понимала. Это стало не важно. Самое главное, что это очень близкий человек, которому можно довериться.
Глава 11
– Бог мой и почему я связалась с чокнутой, – повторяла Галина.
Чтобы скрыть беспокойство, я улыбалась, то и дело бросая настороженный взгляд на американского таксиста.
– Ну, что ты лыбишься? Бросила грудного ребенка одного и еще улыбаешься!
– Я его не бросила. Я сама переживаю не меньше твоего, но я же знаю, что без денег ни я, ни мой ребенок не выберемся.
Остановившись метров за двести от мотеля, Галя рассчиталась с таксистом и протянула мне руку, чтобы помочь выйти из машины.
– Видишь, кое-какие мужские привычки я еще помню, – произнесла она с вызовом.
У входа в мотель Галя посмотрела на часы и сказала:
– У нас с тобой ровно три часа.
– Почему ровно три?
– Потому что грудного ребенка кормят каждые три или четыре часа.
– Даже ночью?
– Да, если он проснется.
