– Как назвала-то?
– Дина.
– Красивое имя, но редкое.
– Это в честь подруги.
– Наверно, близкая у тебя подруга, если ты в честь нее дочь назвала?
Саша взял меня за руку и стал нежно перебирать мои пальцы.
– Так что, близкая у тебя подруга? – повторил он свой вопрос.
– Я знала ее совсем мало, – задумчиво сказала я. – Можно знать человека всю жизнь, и он всегда будет далеким, а можно знать человека совсем короткий срок – и он становится близким. Вот так и с Диной. Мы знали друг друга считанные часы и стали очень близки. Наверно, это оттого, что мы попали в одни и те же условия и нами руководила одна и та же идея. Моя подруга умерла.
– Умерла?!
– Она умерла. При родах. Она пережила большой стресс, а еще у нее было больное сердце.
– Выходит, ты нашу дочку в честь подруги назвала?
– Выходит, так, – тихо ответила я и почувствовала, как мне стало тепло в тот момент, когда Саша сказал «наша».
– А разве можно называть детей в честь умерших людей?
– А почему бы и нет?
– Я где-то слышал, что это не очень хорошая примета.
– Ерунда. А как же внуков и внучек называют в честь покойных дедушек и бабушек? Это же сплошь и рядом.
– Тебе виднее. Ты же у нас мамочка, – ласково улыбнулся Саша, продолжая гладить по-прежнему мою руку. – А какое ты ей дала отчество?
– Какое ты мне сказал, – смутилась я.
– А какое я тебе сказал?
– Ну, сам знаешь…
– А если не знаю.
– Александровна, – нерешительно сказала я.
– Вот это ты правильно сделала. Вот это умница!
Саша наклонился и поцеловал меня. Возбуждение охватило все мое тело. Его губы показались мне родными, самыми близкими на свете. А самое главное, что они были мужскими… Такими сильными и такими ненасытными. Как только Саша отстранился, я поджала ноги под себя и откинулась на спинку дивана Я сидела, словно мумия, не шевелясь, смотрела на Александра и ждала того страшного вопроса, которого боялась больше всего. Этот вопрос нельзя перенести ни на завтра, ни на послезавтра. Я знала, если Саша его задаст, я еще глубже почувствую собственное ничтожество.
– А ты что без дочери-то? У родителей оставила? Она не болеет?
– Что?!
– Я говорю, дочка где? Как она себя чувствует? Обещаешь, что ты мне ее сегодня покажешь?
– Показать?! Дочку?!
– Ну да, что ты так перепугалась? Послушай, как хоть тебя зовут? Мы с тобой ведь познакомиться так и не успели. Обстоятельства не те были. Как тебя зовут-то?
– Ольга.
– А меня Саша.
– Я это поняла, как только вы предложили отчество моей дочери. Вернее, ты предложил.
– Точно! Послушай, а ты чего так в лице изменилась, когда я тебя про дочь спросил?
– Ничего я не изменилась, – мой голос предательски дрожал. – Просто моя дочь осталась в Штатах…
Так ты туда, оказывается, рожать ездила! Побоялась, что малышка не перенесет перелет? Наверно, у тебя там близкие родственники, чужим не оставишь. А зря ты побоялась везти ее. Сейчас «звезды» едут рожать в Штаты, и ничего, все с детьми возвращаются.
– Если бы я была «звездой», я бы тоже вернулась с ребенком, – проговорила я, словцо в бреду, и почувствовала, что меня опять начало лихорадить.
– Почему?
– Потому что у «звезд» полно денег, а у простых смертных их нет.
– Тебе что, ребенку на билет не хватило, что ли?
Я предпочла промолчать, потому что этот разговор мог привести меня к новой истерике.
– Ну ладно, можешь не отвечать. Но знай, я как глава семейства долго этого не потерплю. Ребенок должен быть с родителями. Это все ерунда, когда говорят, что ребенок до трех месяцев только спит и вообще не узнает окружающих. Он тебя запомнил с тою самого момента, как появился на свет. Ты только
