– Но ведь перед тем, как сюда заедут новые постояльцы, горничная должна будет убрать номер и поменять белье.
– Ну и пусть убирает.
– Так горничная может обнаружить следы крови или что-то подозрительное. Тогда она сама вызовет милицию.
– Значит, ты должна сейчас выдраить номер так, чтобы она ничего не нашла. Сможешь?
– Постараюсь.
– Так сможешь или постараешься?
– Смогу.
– Вот это другой разговор! Я же знаю, что ты у меня умница. И стреляешь хорошо, и убираешь.
Я кивнула отяжелевшей головой и прижалась к обшарпанной стене чердака. Сознание мое затуманилось настолько, что я ничего не видела перед собой, а различала лишь какие-то бледные пятна. Голова болела так нещадно, словно она была готова лопнуть и разлететься на множество мелких кусочков.
– Кристи, пошли. Оставим распутывать эту ситуацию господам при исполнении, если, конечно, у них что-то получится.
ГЛАВА 18
Когда я драила номер, меня то и дело выворачивало, перед глазами стояли окровавленные трупы, я тяжело дышала и обливалась потом. Только что я вымыла почти весь коридор. Мне повезло: я не встретилась ни с одним постояльцем, а это значит, что я не привлекла к себе чужого внимания.
– Кристи, ты не серчай, но я убираться не умею. – Игнат курил на балконе и откровенно зевал. – Я бы тебе помог, но я, честное слово, даже не знаю, как это делается. У меня в квартире домработница убирается. Она и готовит, и гладит, и все моет. Я даже носки постирать не могу. Когда они становятся грязные, я их просто выкидываю. Так что у меня некоторые вещи одноразовые. Носки и трусы – точно.
– Я сама, – с надрывом в голосе произнесла я и, встав на колени, принялась мыть под кроватью.
– А под кровать-то ты зачем полезла? – удивленно спросил Игнат.
– На всякий случай.
– На этот случай имеется горничная. Ты мой только то, что мы запачкали. Нам чужого не надо.
– Если нам чужого не надо, то какого черта мы поделили чужие деньги?
– Не сравнивай чужую грязь и чужие деньги.
– Если бы мы жили с тобой по принципу, что нам чужого не надо, то не попали бы в ту ситуацию, в которой находимся сейчас.
– Кристи, что произошло, то произошло. Если мы не можем изменить ситуацию, то давай изменим свое отношение к ней.
– У меня перед глазами все плывет. Я лучше все подряд вымою, – чуть слышно произнесла я, потрогав свой лоб, и подумала о том, что у меня опять подскочила температура.
Ближе к утру номер был идеально чист, а я сидела на полу, держала в руках грязное платье, превратившееся в тряпку, и смотрела на Игната потерянным взглядом.
– Это нужно куда-то выкинуть, – указала я на ставшее серым платье.
– Заверни в пакет. Выкинем по дороге.
Игнат посмотрел на часы, затем перевел взгляд на свою одежду, забрызганную кровью, и, отодвинув от себя пепельницу, полную окурков, встал со своего места.
– Пора собираться.
– Куда?
– В Москву. Можно было сразу в Австралию, но у нас деньги в Москве лежат.
– Я только быстро обмоюсь.
– Мою одежду тоже надо будет завернуть в пакет и выкинуть. Чем раньше номер сдадим, тем лучше. А то мало ли кому вздумается на чердак зайти, тогда тут такое начнется! Лучше нам при этом не присутствовать: лишняя шумиха нам ни к чему. Мы с тобой люди чистые, против нас ни у кого улик нет. К тому, что произошло на чердаке, не имеем никакого отношения. И Эдика твоего не знаем.
– Он такой же мой, как и твой.
Я посмотрела на свой халат и, заметив, что на нем остались капельки крови, пришла к выводу, что мне тоже необходимо от него избавиться.
– Халат тоже придется выкинуть.
– Понятное дело, что его здесь оставлять нельзя. Положи его в пакет с грязными вещами.
– А если горничная при сдаче номера увидит, что халата нет? Он же ведь гостиничный.
– Будем стоять на своем и в один голос утверждать, что у нас его и вовсе не было. Мол, на деньги разводить нас не стоит, и за тот халат, который нам горничная по ошибке не повесила, мы платить не собираемся.
Скинув грязный халат, я положила его в пакет и пошла в ванную умываться. Посмотрев на себя в зеркало, я ужаснулсь, увидев свое бледное отражение.
