Когда Ворон оделся и направился к выходу, я бросилась следом за ним и схватила его за рукав.
– Гера, постой.
– Стою, в чем дело?
– Пойми меня правильно. Петька мне не чужой человек. Его нельзя топить в реке или жечь в лесу. Надо сделать так, чтобы его похоронили по-человечески.
– Переживаешь ты за своего любовничка. Ой как переживаешь…
– Да не любовник он мне… Просто, если его сделать без вести пропавшим, Люська места себе не найдет. Вся изведется…
– Никто его ни топить, ни жечь не собирается. Мои ребята его как можно дальше от твоего дома увезут.
– А куда именно? Нужно, чтобы его побыстрее нашли.
– Найдут-то его быстро. Главное, чтобы его побыстрее опознали. У него документы какие есть?
– Не знаю. Есть, наверно. Пусть твои ребята в карманах посмотрят.
– Желательно, чтобы были, иначе все может усложниться и затянуться неизвестно на сколько.
– Да, если нет документов, все может усложниться.
Я вдруг подумала о том, что если у Петьки пустые карманы и его найдут без документов, то искать и опознавать его будет некому. Люськи нет, а для всех многочисленных родственников он на отдыхе в родной деревне. Никто его даже и не хватится. Никто. Ни одна живая душа.
– Гера, а куда его увезут? – я по-прежнему не отпускала Герину руку.
– В морг, – не моргнув глазом ответил Ворон.
– Куда?!
– В морг.
– Я тебя серьезно спрашиваю…
– А я серьезно тебе отвечаю. Ты же сама говоришь, что с ним не надо ничего делать и что его должны найти как можно быстрее. Мои ребята подъедут к моргу, выгрузят его прямо на лестнице и уедут. Эта схема работает безотказно. Быстро, удобно, а самое главное, надежно, и никаких лишних хлопот. Ни себе хлопот, ни милиции, ни «скорой», ни посторонним людям…
– Но ведь кто-то из медицинского персонала может запомнить номер машины, на которой привезли труп?!
– Девочка моя, мои ребята делают все так, что никто ничего не запомнит. Если к моргу подъедет машина, то совсем необязательно, чтобы на ней были номера. Я уже тебе сказал, что эта схема работает безотказно.
– А откуда ты знаешь, как работает эта схема? Значит, кого-то уже так привозили?
Ворон тут же изменился в лице и неприятно оскалился:
– Татьяна, я не люблю, когда ты задаешь вопросы, которые не должна задавать, и хочешь знать то, что тебе совсем необязательно знать. Знаешь, есть такая народная поговорка: «Много будешь знать, скоро состаришься». Это неправильная поговорка. Правильно будет так: «Много будешь знать, не доживешь до старости».
– Ты мне угрожаешь? – вздрогнула я.
– Что ты, я уже не в том возрасте, чтобы кому-то угрожать. Я тебя просто предупреждаю. Я никогда не угрожаю той женщине, с которой имею определенные отношения. Тем более я думаю, что наши с тобой отношения серьезные. Сейчас мои ребята избавят тебя от подонка, который хотел меня убить… Так вот, если бы это была не ты, а кто-нибудь другой, и этот человек не был бы мне дорог, так, как дорога ты, я бы скормил труп этого подонка собакам или приказал его вывести на городскую свалку. Но я поступаю гуманно. Его просто положат у входа в морг. Это самый легкий путь для того, чтобы человека нашли как можно быстрее и как можно быстрее оказали ему помощь.
– Какую помощь?!
– Ту самую, которую оказывают умершим людям.
Слегка дернув меня за руку, Ворон направился к выходу и со словами: – Не забывай, что я поступаю гуманно с человеком, который хотел меня убить, вернее, даже уже не с человеком, а с трупом… – вышел из комнаты.
– Гера, а мне что делать? – крикнула я ему вслед.
– По возможности не высовываться из этой комнаты, хорошо ее проветрить и расстелить нам с тобой кровать, – послышалось из коридора…
Глава 19
Я не могла расстелить кровать и ждать, когда вернется Ворон. В этой ситуации я вообще не могла ждать. Не обращая внимания на ругательства Ворона, который тыкался в темноте по длиннющему коридору в поисках выключателя, я проскользнула в комнату, где лежал Петька, включила ночник и попыталась найти у него документы. Но как я и думала, документов не оказалось…
Я посмотрела на Петьку растерянным взглядом и, сама не замечая того, заговорила с покойником:
– Как же тебя найдут-то? Вернее, найти-то тебя найдут, а вот как установят твою личность, совершенно непонятно…
Не придумав ничего лучшего, я бросилась к письменному столу, взяла ручку, листок и написала на нем все Петькины данные, включая домашний адрес, семейное положение и даже адрес родителей. Затем аккуратно сложила этот самодельный паспорт и сунула его Петьке в карман.
– Вот и все, Петр… Жалко, конечно, что Люська не успела с тобой проститься. Но ничего. Когда ее найдут, она будет к тебе на могилку приходить. Цветочки носить. Короче, отдушина у нее будет. Ты мне, конечно, особо никогда не нравился и я бы замуж за тебя не пошла, но тебя любила моя подруга. Можно сказать, что я с этим смирилась. А вообще, ты был неплохим мужиком. Душевным, понимающим, готовым всегда на помощь прийти в трудную минуту. Правда, работать не хотел, но что поделаешь, сейчас многие мужики работать не хотят. И никто их не может заставить. Пусть земля тебе будет пухом…
Не успела я докончить свою мысль, как в комнату вошли трое крепких мужчин все того же, братковского вида. Не обращая на меня никакого внимания, братки подошли к Петьке, внимательно его осмотрели и подняли с кровати.
– Ребята, вы бы поосторожнее… Он же человек все-таки, даром что мертвый… Я вас очень прошу, поосторожнее, пожалуйста. Ребята, вы же не мешок с картошкой взяли, а человека… Вам только ящики у магазинов носить, ей-богу. Какие-то вы больно грубые…
Но братки словно не слышали моих слов и вели себя так, будто в этой комнате меня не было. Взяв Петьку за руки и за ноги, они направились к выходу, а я решительно засеменила следом за ними.
– Ребята, вы его в машине аккуратно везите. Не трясите его сильно и машину не гоните. А когда приедете, то если там в двери звонок есть, вы на него нажмите, а если нет звонка, то хотя бы постучите… Это для того, чтобы он на пороге долго не лежал и его побыстрее нашли. У него паспорта с собой нет. Наверное, дома забыл. Но ничего страшного. Я ему бумажечку с адресом написала и даже семейное положение указала. Это так, на всякий случай…
Один громила сплюнул на пол, окинул меня презрительным взглядом и процедил сквозь зубы:
– Послушай, а ты ему пирожков с собой на дорожку не напекла и не завернула?!
– Пирожков? – растерянно пробормотала я. – Нет, пирожков не пекла.
– А зря. А то можешь дать ему с собой какой узелочек. Вдруг он по дороге в морг жрать захочет…
– Не жрать, а есть, – еле слышно поправила я громилу. – И не надо так шутить…
– А тут никто и не шутит. Тут все говорят серьезно. А ты платочек ему носовой в карман положила?
– Зачем? – не поняла я.
– Затем, чтобы он сопли вытирал, если они у него, конечно, потекут.
– Смотри, чтобы у тебя ничего не потекло…
Громила посмотрел на меня все тем же презрительным взглядом и злобно сказал:
– Если у меня что-то потечет, то я тому, из-за кого у меня потечет, все ребра переломаю.
Когда братки вынесли Петьку на улицу, я проводила их прощальным взглядом, запрятала все свои обиды в дальний угол и произнесла напоследок:
– Ладно, ребята. Удачи вам… Только в машине его, пожалуйста, не трясите.
Как только братки скрылись за дверью, я увидела суровое, можно даже сказать, каменное, лицо
