и мне не с кем было им поделиться. Я рассматривала ее портрет и вспоминала то время, когда мы вместе ехали в поезде в Москву из своего провинциального городка и мечтали иметь хоть какой-то угол и хоть какую-то работу. Мы ехали в общем вагоне и с надеждой смотрели в окно. Я нашла фотографию, где нас двое. Я стою в длинной рубашке и рваных джинсах. Светка в сексуальном платье с люрексом с очень откровенным вырезом. Она выставила ногу вперед и засунула палец в рот, словно порнозвезда. Нас фотографировал незнакомый парень на перроне по приезде в Москву. Мы самым наглым образом ему всучили фотоаппарат и начали позировать. Тогда я жутко стеснялась из-за Светки и сказала ей, что она ведет себя вульгарно. Светка громко смеялась и говорила, что все мужики обыкновенные самцы и мы должны вызывать у них нормальный природный рефлекс. А затем мы принялись штурмовать Москву и прошли трудный путь от коммуналок, общежитии, ночевок на вокзале до квартиры в самом центре Москвы напротив храма Христа Спасителя. Когда нам было трудно и кто-то из нас опускал руки, чувствуя себя лимитой, и хотел вернуться обратно, другой не давал ему это сделать и помогал вылезти из дерьма не потеряв собственного достоинства. Мы ничего не боялись, потому что нас было двое и все невзгоды и неприятности мы делили поровну…
Эх, Светка, Светка… Я закрыла альбом и вышла из Светкиной комнаты.
Я вдруг открыла в квартире все шторы, посмотрела на величественный храм Христа Спасителя и поняла, что больше не могу сидеть дома. Я оделась, нацепила на нос темные очки, чтобы никто меня не узнал, и спустилась в небольшое уличное кафе, находящееся рядом с моим домом. Заказав пышный омлет и душистый кофе, я вдруг поняла, что готова вступить в новую жизнь, где я одна. ОДНА.
Неожиданно рядом со мной появилась чистенькая, аккуратно одетая бабулька. Она наклоняется ко мне близко-близко и тихо спрашивает:
– Вам помочь?
– Что?
– Вам помочь?
– Ас чего вы взяли, что мне нужна помощь?
– Вы прячете свои глаза, а ваша неестественная бледность говорит о том, что у вас большое несчастье и вы очень страдаете.
– Вы что, гадалка?
– Нет, – совершенно спокойно ответила бабулька. – Я просто очень люблю людей.
– Любите людей?
– Да. Все люди добры и все неповторимы, просто мы разучились сострадать и переживать друг за друга.
Неожиданно меня прорвало. Я попросила бабульку сесть, сняла очки, сказала, кто я такая, и, плача, рассказала про свою жизнь. Я спрашивала, как мне научиться жить одной, как выгнать из памяти нехорошие воспоминания и не страдать от одиночества. Бабулька внимательно меня слушала и ни разу не перебила.
– Вы плачете, потому что боитесь одиночества? – спокойно спросила она.
– Боюсь. А кто ж его не боится?..
– Я.
– Вы?
– Ну да. Я двадцать лет живу одна и прекрасно себя чувствую. В молодости я была женой, а когда муж ушел к другой, стала любовницей женатого мужчины. Мне не понравилось ни то, ни другое. Из двух зол я предпочла третье. Я стала жить с одиночеством.
– И вы его не боитесь?
– Нет. А разве вам неинтересно с самой собой?
– С самой собой?
– Ну да. Тем более вы известны. А известные люди, как правило, одиноки. Счастье не торопится взять их под свое крыло, хотя некоторым везет…
Я замотала головой, надела черные очки и чуть было не забилась в истерике.
– Я не люблю одиночество… Я ненавижу одиночество. Я боюсь одиночества…
– А вы полюбите, ведь оно совсем не страшное, а даже очень симпатичное. Неужели смысл жизни заключался только в любимом человеке?
– Да нет. Я пахала как лошадь и наверно уделяла ему слишком мало времени. У моей подруги его было намного больше.
– Вам незачем себя винить и считать свою жизнь законченной. Мне семьдесят, и я считаю, что она только начинается. У меня погиб единственный сын, а моей пенсии не хватает даже на то, чтобы оплатить коммунальные услуги. Вот мне и приходится то просить милостыню, то мыть посуду в этом кафе. Я не отчаиваюсь. Я надеюсь на лучшее. А вам вообще незачем отчаиваться, ведь у вас есть любимая работа, признание, уважение публики… Когда-то я часто бывала в театре, а теперь билеты мне не по карману.
– Оставьте мне телефон, я буду присылать вам билеты на каждый свой спектакль.
– Спасибо.
Женщина написала мне свой телефон и протянула сложенный листок бумаги.
– Теперь вы должны думать только о себе, ни в чем себе не отказывать, научиться себя баловать и жить с собой в ладу. Вы не одна. Теперь вас двое. Вы и одиночество. Вы должны заботиться о нем, а оно будет заботиться о вас. Я уверена, что у вас все получится. Вот увидите. А что касается мужчин… Они так непостоянны… Значит, он был не ваш. Ваш никогда вас не предаст и не ляжет в постель с вашей подругой. А что касается вашей подруги… Значит, она никогда не была подругой… Подумайте об этом. Рядом с вами были совершенно чужие люди, и как хорошо, что все открылось сейчас, потому что дальше могло быть
