лестнице, жду, что позвонят в дверь и попросят меня вместе с вещами на выход. Я стала бояться телефонных звонков, любого шороха за дверью. Не представляю, как буду слушать приговор. «…Взять в зале суда под стражу… Столько-то лет лишения свободы…» Мне кажется, я не выдержу, я просто сойду с ума, я сломаюсь.
Когда Мила наконец замолчала, я облегченно вздохнула в надежде, что смогу быть услышанной.
– Ну и любишь ты фантазировать! Прямо хлебом тебя не корми, дай что-нибудь придумать.
– Я не фантазирую. Я говорю то, что есть, и то, что будет.
– Ольга жива.
– Что?!
– У тебя со слухом плохо?
– У меня со слухом хорошо, это у тебя с головой плохо. Ты про кого говоришь, про любовницу моего мужа?
– Конечно, а про кого же еще! Ольга жива. Я с ней недавно по телефону разговаривала.
– Она в больнице? В тяжелом состоянии? Она собирается писать на меня заявление?
– Бог мой! Она дома в прекрасном настроении, а это значит, что ты можешь ничего не бояться. Все обошлось.
– Она что, бессмертная? Я громко рассмеялась.
– Милка, у тебя крыша поехала. Те капсулы, что ты купила у бабки, липовые.
– Как это?
– Так это. Бабка тебя надула. Скорее всего подсунула тебе какие-нибудь капсулы от поноса и все.
– Э, нет. Бабка не могла надуть.
– Почему ты так уверена?
– Потому что я ей хорошие деньги заплатила. Они, знаешь, какие дорогие. Я могла себе зимние сапоги купить.
– Так вот, лучше бы ты себе зимние сапоги купила. Высокая цена – не показатель хорошего качества. Можешь теперь жить спокойно и ни о чем не думать.
– Я сегодня эту бабку поймаю и голову ей отверчу. Сука старая.
– За что?
– За то, что она трудящихся дурит.
– Ты ей должна не голову откручивать, а букет цветов подарить. Она тебя от тюрьмы спасла.
– Ой, я теперь уж и не знаю, что лучше, – всхлипнула Милка. – Ведь эта тварь опять с моим мужем встречаться будет…
– Это уже полбеды. Главное, спать ты будешь не на нарах, а дома, в своей кровати.
– И все равно, подруга, если она под моего мужа ляжет, я не знаю, что с ней сделаю.
– Милка, хватит! Сейчас я за тобой заезжаю, и мы едем проведать Вадима. Непонятно, кто же в него стрелял?
– Может, эта идиотка, которую я заставила на унитазе сидеть? – усмехнулась Мила.
– Нет. Исключено. Это заказное убийство. Понимаешь, Вадима заказали.
– Ну вот любовница его и заказала.
– Нет. Если бы она кого и заказала, то тебя.
– Меня-то почему?
– Ты же ей мешаешь, а не Вадим. У Вадима свои дела были. Кому-то он очень сильно дорогу перешел.
– Не знаю, какие там у него дела были, но мы себе даже бутылку приличного вина не могли позволить, – грустно сказала Милка и повесила трубку.
Глава 23
Пока мы ехали в больницу к Вадиму, каждые десять минут звонил мой любимый Юрьевич и спрашивал, не натворила ли я каких-нибудь глупостей. Его забота совершенно меня не раздражала, даже наоборот – вызывала чувство гордости и бесконечной благодарности.
– Переживает, – повела носом Милка и уставилась в окно.
– Конечно, переживает, – без всякого хвастовства ответила я.
– Если переживает, значит, любит.
– Любит, – я улыбнулась блаженной улыбкой.
Перед глазами предстал родной облик: широкие плечи, светлые волосы и глаза… Глаза, в которых можно утонуть. Утонуть и никогда не выбраться. Мне повезло. Мне достался не мужчина, а самый настоящий омут. Но ведь я уже несколько лет мечтала о том, чтобы меня вот так затянуло поглубже. Я чувствовала его на расстоянии. Мне были близки его мысли, его привычки, его повадки. Я знала про него все. Я знала, что его первая любовь была в детском саду, и я даже видела фотографию той девочки, которой он носил портфель и читал стихи. Я знала, что он заядлый рыбак и великий охотник.
