– Зачем же я его убила? Зачем я за ним гналась? Зачем выстрелила? За кого отомстила? Господи, но его нет. Как же все-таки хорошо, что его уже нет… Я не знаю, почему, но мне кажется, что стало как-то теплее, а быть может, даже светлее. А может быть, я просто сошла с ума…
Смахнув слезы, я попыталась преодолеть страшное головокружение и встать. Когда наконец мне это удалось, я хотела было поднять лежащий на земле пистолет, но затем решила, что больше он мне ни к чему, повернулась и поплелась в сторону дачи. Выйдя из леса, я пошла неуверенным медленным шагом, тихонько всхлипывая, постоянно спотыкаясь, падая, поднимаясь и с ужасом думая о том, что же я натворила. Услышав, что соседская собака уже не лает, а воет, я ощутила, как мне захотелось перестать сдерживать собственное отчаяние и завыть вместе с ней.
– Чужого больше нет, – глотая слезы, обратилась я к собаке. – Чужой уже умер. Наверно, именно поэтому ты и воешь. Я знаю, что собаки всегда воют по покойнику, а покойник совсем недалеко. В лесу.
Подойдя к даче, я посмотрела на свет в окнах и, не помня себя, побежала в дом для того, чтобы как можно быстрее увидеть то, что происходит за окнами. В спальне на коленях стояла Наташка и полотенцами вместо бинта перевязывала лежащего на полу истекающего кровью Илью, который находился в сознании, но выглядел словно настоящий труп. Никогда бы не подумала, что живой человек может выглядеть подобным образом.
– Ната, ты «Скорую» вызвала? – тут же подбежала я к ней.
– Не успела.
– Да ты что? Нужно срочно вызвать. Он же умрет.
– Вызови. Ты что, не видишь, что я занята? Я не умею делать два дела одновременно. Нужно хоть кровь остановить. У него в бедре пуля сидит. Нужна операция.
– Как же ты «Cкорую»-то не вызвала?
– Вот ты и вызывай! Я его перевязать должна, а то он ни до какой «Скорой» не дотянет.
Посмотрев на окровавленные полотенца, я тут же схватила мобильный и вызвала «Cкорую», подробно рассказав о том, где находится наш дачный поселок. Сунув мобильный в карман, я села рядом с Наташкой и постаралась улыбнуться Илье сквозь слезы. Но по понятным причинам улыбки не получилось.
– Илья, ты как?
– Вроде держусь, – задыхаясь, сказал Илья.
– Ты это… ты давай держись. «Скорая» уже в пути. Все будет хорошо. Я тебя уверяю в том, что все будет хорошо. Ты просто потерял много крови, и, если понадобится, я тебе свою отдам… – взяв Илью за руку, я начала перебирать его пальцы.
– Ты готова отдать мне свою кровь? – все так же задыхаясь, спросил Илья.
– Бери, пожалуйста. Мне не жалко. У меня ее полно, – ужасно глупо шутила я, но самое главное, что сказала я так от чистого сердца.
– Что это ты своей кровью разбрасываешься? – спросила, закончив делать перевязку, Наташка. – Мужиков много, а ты одна. На них на всех крови не напасешься. Они ее и так каждый день пьют в непомерных количествах. Не мужики нынче пошли, а настоящие вампиры. А ты решила еще и сама им ее отдавать.
– Не им, а всего только одному, – поправила я подругу.
– Какая разница? Мужик, он и есть мужик. Когда он здоровый был, даже страшно представить, сколько крови он у женщин выпил…
– Наталья, хватит! Сейчас не время.
– А когда время? Когда мужик здоровый, он никогда правду слушать не будет, а когда подстреленный, ему деваться некуда.
– Наталья, прекрати.
– Прекращаю. Ты «Скорую»-то вызвала?
– Ты же слышала.
– Что они сказали?
– Приедут. Я сказала, что у меня на даче лежит мужчина с огнестрельными ранениями, истекающий кровью.
– А они?
– Они пообещали приехать.
– И все? – разочарованно спросила Наташка.
– Что все? – не поняла я свою подругу. – Разве этого мало?
– А они не пообещали тебе как можно быстрее поднять свою задницу?
– Они сказали, что приедут, и все.
– А сколько их ждать-то? Он же загнется, пока они будут ехать.
– Откуда я знаю, сколько ждать. Быстрее мы все равно ничего не придумаем. Мы же в дачном поселке находимся. «Скорая» пока сюда доедет… не ближний свет. И у нас машины нет, чтобы Илью самим отвезти. Прямо чертовщина какая-то!
– Дай трубку.
– Пожалуйста, – я протянула Наталье мобильный и осторожно спросила: – Еще хочешь позвонить?
– Хочу их поторопить. Дорога каждая минута.
