врагами всех японцев — от простых граждан до военных, потому что у них был другой цвет кожи.
— Они считали врагами даже христиан?
— Конечно, — ответила мама без колебаний. — Когда я жила в Нагасаки, я общалась с католиками. В Нагасаки, как известно, много христиан. Однажды в школе ко мне подошла девочка из католической семьи и сказала серьезным голосом: «Американцы — христиане. Если в нашем городе они заметят купола с крестами, то пролетят мимо и не станут сбрасывать бомбы». Но я ей ответила: «Японцы всегда останутся для них японцами». Атомная бомба взорвалась прямо напротив церкви.
Мой сын замолчал. Он был наполовину европейцем. Его прадед и прабабка родились в Германии. Дед также родился в Германии, но вырос в Соединенных Штатах, потом стал пастором и после войны уехал работать в Японию. Мой бывший муж, отец моего сына, родился в Японии и говорит по-японски не хуже тех, для кого этот язык родной. Мы познакомились в Америке и решили пожениться. Вот уже много лет мы в разводе. Я живу с сыном у себя на родине, а его отец остался в Штатах.
Мама сказала:
— Американцы хотели полностью уничтожить Японию и подчинить ее себе, прежде чем страну захватят русские. Восьмого августа, накануне взрыва атомной бомбы в Нагасаки, советские войска атаковали японцев в Маньчжурии, которая в то время была японской колонией.
Я слушала их разговор и делала вид, будто читаю книгу, так и не перевернув ни одной страницы. На мгновение в комнате наступила тишина. Потом мама попросила воды. Мой сын пошел на кухню.
Он сказал мне шепотом:
— Бабушка сегодня разговорчива.
— Не утомляй ее своими нескончаемыми вопросами.
— Но ей самой хочется обо всем рассказать.
Он был доволен. С кухни я заметила маме:
— Ты, наверное, уже устала, он замучил тебя расспросами. Первый раз на моей памяти ты так много говоришь.
Мама улыбнулась:
— Думаю, это и последний раз.
Сын принес ей стакан воды и сказал:
— Папа говорил, что американскому правительству было известно о нападении японцев на Перл- Харбор.
— Да, — ответила мама, — сотрудникам службы разведки удалось расшифровать японские послания и получить доступ к секретной информации.
— Папа считает, что они сделали все, чтобы заставить обычных американских жителей возненавидеть японцев. Так оказалось проще развязать войну.
— Это как в игре. Выбрать стратегию, которая приведет к победе. На самом деле Японию вынудили вступить в войну.
— Как?
— Американцы наложили запрет на вывоз своих товаров в Японию, прежде всего — на экспорт нефти.
— Зачем?
— Японцы начали укреплять позиции в Азии. Соединенные Штаты испугались японской экспансии.
— Выходит, американцы первыми подтолкнули Японию к войне.
— Не важно, кто был первым. Противостояние началось еще в годы русско-японской войны, которая велась за территории Маньчжурии и Кореи. Япония выиграла благодаря поддержке союзников — Америки и Англии, которые не хотели, чтобы Россия или Япония распространили свое влияние на азиатские страны.
— Когда была эта война?
— В тысяча девятьсот четвертом году. В то время экономика Японии настолько ослабла, что не было смысла продолжать войну. Перед Россией тоже стояли серьезные проблемы, не только экономические, но и социальные, — я имею в виду революцию. И Россия уступила победу Японии. Американский президент сыграл в этой ситуации роль посредника и помог обеим странам заключить мирный договор.
— Русско-японская война дала Америке хорошую возможность захватить Азию, так ведь?
— Да. Противостояние Японии и Америки началось задолго до атаки Перл-Харбора.
— Почему бы им не оставить друг друга в покое? Зачем продолжать войну?
— Войну вел империализм.
— Папа никогда не соглашался с теми, кто оправдывал американцев и утверждал, что правда на их стороне.
— Оправдания придумывают для того, чтобы защититься от обвинений.
— А как же правосудие?
— Правосудия не существует. Есть только истина.
Мама пила воду из стакана маленькими глотками.
— Однако, — продолжила она, — после войны американцы установили в Японии демократию. И японцы полагают, что им повезло: было бы гораздо хуже, если бы их завоевали русские, ведь в этом случае страну разделили бы на две части, как случилось с Кореей и Германией.
— И расплатой за это были атомные бомбы?
— Ты циничен. На конференции в Потсдаме, еще до взрыва атомных бомб, Трумэн вместе с остальными союзниками обещал демократизацию Японии.
Тут мой сын перебил ее:
— Но ведь американцы хотели сделать Японию своей колонией, разве не так? Вы же сами знаете, что после войны дедушка был пастором в Японии: это он сказал мне такое.
Мама прикрыла глаза, скрестив руки на груди. Сын встал и подошел к окну, чтобы опустить штору. На улице стемнело. Потом он снова сел рядом с мамой и сказал:
— Разве вы не держите зла на американцев? Вся ваша семья пострадала от атомной бомбы. А вы как будто защищаете их. Не понимаю.
Мама не ответила. Она рассеянно смотрела в стену.
— Знаешь ли ты, — наконец сказала она, — как японские военные вели себя в азиатских колониях? «Жестокие, грубые, злые, бесчеловечные, садисты, дикари…» Вот слова людей, пострадавших от их рук. Возможно, победа японцев в войне привела бы к необратимым последствиям. Многие радовались их поражению. Напомню лишь, что они убили более трехсот тысяч китайцев, прежде чем оккупировать Нанкин. Они не пощадили не только солдат и заложников, но и мирных безоружных жителей. Они изнасиловали женщин и потом всех их прикончили. Погибли даже дети семи-восьми лет.
— Это просто чудовищно.
Мой сын был потрясен. Он долго сидел, сжав голову ладонями.
— Но даже это не оправдывает использования атомных бомб. В них не было необходимости. Американцы могли предотвратить катастрофу.
Мама молчала. На кухне зазвонил телефон, прикрепленный к стене. Я сняла трубку и услышала голос маминого адвоката. Я позвала маму, и она медленно подошла к телефону. Выслушав все, что говорил адвокат, она ответила: «Превосходно. Спасибо». И повесила трубку. Тогда я сказала:
— Заварю тебе мяты. Потом мы пойдем домой.
— Спасибо, Намико. Сегодня я засну быстро, мне даже не придется глотать снотворное, — улыбнулась она и, вернувшись в свое кресло, продолжила разговор с внуком.
Чуть позже я принесла маме чашку мятного настоя. Сын по-прежнему расспрашивал ее о войне, и мама терпеливо все ему объясняла. Он спросил:
— Что за душой у тех, кто приводит нас к таким катастрофам? Скорее всего, ненависть, или расизм, или жажда мести.
Потом они долго молчали. Только тикали часы. В темпе moderato.
Затем мама сказала:
— К сожалению, есть вещи, которых нельзя избежать.
