сигнализации о взломе сортиров.
Я возвращаюсь к себе в лагерь и слышу, как в сумерках звучит сигнал трубы «к отбою» гарнизону, который уже более ста лет как успокоился в могилах. Парковый служащий Трэвис Пулсон опускает с флагштока флаг США – так было раньше, так есть и будет. Подумалось мне, что наше прошлое и будущее – это страны, населенные чужеземцами, и границы их окружены стенами, через которые нам никогда не проникнуть. Все мы на этой земле живем в одной стране – настоящего, окруженные беззащитным прошлым и беспощадным будущим.
Не всегда утро вечера мудренее, особенно когда ищешь специалиста по ковке лошадей и вынужден ехать дальше некованый. В окрестностях форта полно кузнецов, но все они куют верховых лошадей обычными подковами без твердосплавных добавок, а мне нужны сверхразмерные подковы с наварными шипами. Глен Витэкер уже напортачил своей ковкой, и теперь мне нужен мастер, который выправит брак. Мне посоветовали ехать в форт Каспер, там должны быть специалисты по подковыванию тяжеловозов.
Можно собираться в дорогу. За десять дней на вольном выпасе Ванечка округлился, убрались ямки над глазницами, и спала опухоль на правой ноге.
«Мироеды»
Я попрощался с гостеприимными хозяевами, бескорыстно преданными делу и служащими на благо истории своей страны. Парковые служащие собрали денег мне на дорогу и пригласили еще приезжать.
Несмотря на продолжительный отдых, лошадь опять стала спотыкаться, часто останавливаться и явно просила сменить обувку. Придется нам, Ванечка, шкандыбать так до Каспера, ну, а спешить не будем.
В районе Гернси была расположена авиабаза гражданской гвардии, где ушедшие в запас военные пилоты ежегодно проходили переподготовку. Эскадрилья вертолетов поднялась в воздух и принялась кружить над телегой. Вероятно, им было интересно, что за странный способ шпионить придумали русские, где спрятаны мои телекамеры, радары и спутниковые антенны. А моя видеокамера, прослужив честно декаду годков, теперь по своей прихоти снимает мир то в цвете, то в черно-белом варианте, фокусируясь только на том, что ее саму привлекает – декадентка хроническая.
По совету полицейского остановился на ночлег в городском парке, на берегу реки. Ох, лучше бы я этого не делал!
Надвигалась гроза, и возбужденная электричеством смесь комаров с мошкой черным ковром покрыла морду, пах и все тело мерина. Освобожденный от упряжи, Ваня не бросился к речке на водопой, а круто развернулся и собачьим галопом рванул обратно на шоссе, в поток машин.
Прихватив уздечку, я помчался за ним, а вслед за нами последовала туча пищащих, зудящих, забивающих глаза, нос и уши крылатых тварей. На последнем издыхании набросил уздечку на Ваню и притащил, дрожащего, фыркающего, к берегу реки. Привязал толстой веревкой к дереву, но уже через полчаса он ее оборвал и почесал вверх по склону, подальше от воды. Ну и правильно, дружок, – там, на ветерке авось будет полегче.
Привязав Ваню к столбу на скользящей петле, в отчаянии закурил трубку и стал обдувать лошадь дымом. Здесь было меньше гнуса – вместо 30 нас жалило теперь всего 20 миллионов тварей.
Вижу с холма, что к моей кибитке подъезжает машина, из нее выходит женщина и направляется к нам на горушку. Приблизившись к лошади, она вытаскивает из сумки бутылку с какой-то жидкостью и натирает ею лошадь, а потом предлагает и мне натереться.
Кэти оказалась женой встретившегося мне по дороге полицейского и скумекала, что мне понадобится мазь от насекомых. Будучи распространителем косметики фирмы «Эйвон», она прихватила бутылку мази под названием «Кожа такая мягкая» и решила привезти мне на стоянку. Бутылочка обошлась мне в 11 долларов.
Промаявшись ночь, перевязывая лошадь от столба к столбу и натирая ее этим дорогим продуктом косметики, пришел к выводу, что от гнуса помогают только три «В»: выдержка, время и ветер, а остальное – от лукавого.
С опухшими от укусов физиономиями, не выспавшиеся, спотыкались мы по 319-й дороге. На вершине холма к нам подъехали на арендованном автомобиле Ганс и Рената Хеппенгейм из Германии. Они успели посетить Йеллоустоунский национальный парк, где законсервированы раскопки кладбища гигантских пресмыкающихся – динозавров. Немцы возвращались домой и решили подарить мне поролоновый матрац, но я больше был признателен им за банку холодного пива.
По дорогам Америки шастают туристы со всего ми ра, но наиболее дружелюбно себя ведут немцы, англичане и, что удивительно, японцы. Ни разу не удалось мне поговорить с французами, возможно оттого, что они не любят общаться по-английски.
Французы обижены, что международным оказался английский, а не их французский язык любви. Я ведь и сам помню только одну их фразу, «Шерше ля фам», которая означает: что бы ни произошло хорошего либо плохого – виновата женщина.
В городишке Глендо мэр города предложила переночевать у нее на ферме, да уж слишком далеко было туда ехать. В борьбе за право помочь мне победил местный богатей (у нас в России сказали бы – мироед) Говард Бартон. Он владел бензозаправкой, магазином и отелем. В отеле я мог бесплатно переночевать, а лошади нашли рядом огражденное забором пастбище. Продавцам магазина было дано указание не брать с меня деньги, что бы я ни захотел приобрести, включая продукты и промтовары. Застеснялся ваш покорный слуга такой вседозволенности и взял только два бутерброда с чашкой кофе – обезоружил «мироед» мою жадность своей щедростью.
Жители городка словно задались целью перещеголять друг друга в гостеприимстве. Дэннис, заместитель мэра города, привез мешок зерна и предложил отдохнуть на его ферме пару дней. Местная фельдшерица Мелисса пришла в мой номер с дочкой поговорить за жизнь и выпить пару коктейлей. На прощание поинтересовалась, какой цвет мой любимый. Ну, естественно, зеленый и желтый.
Когда через пару часов вернулся в гостиницу, то нашел у входа в номер зеленую канистру для воды и брелок для ключей с бусинками желтого и зеленого цвета.
До следующей ночевки в Орин-Джанкшен добрались мы поздно вечером. Здесь была оборудована стоянка для шоферов-дальнобойщиков, при которой были душ, ресторан и магазин сувениров.
Спят дальнобойщики у себя в кабинах, где оборудована постель, установлены телевизор и холодильник, температура воздуха регулируется кондиционером. Рядом пасется особый тип вольнолюбивых проституток, которые работают не на городских перекрестках, а дрейфуют по дорогам США. Хозяин стоянки устроил лошадь на пастбище с выжженной солнцем травой, так что пришлось срочно искать сено. Сам я прекрасно пересплю в телеге.
Вскоре подъехал с женой Алисой и ее подругой Рут мой благодетель, Говард Бартон. Рут работает почтмейстером в Глендо. Дети выросли, и у нее теперь есть время и деньги путешествовать по миру. Умом критическим и язвительным она подмечает особенности других стран и народов.
К примеру, в Англии ее шокировало то, что спускная ручка унитазного бачка не слева, а справа, так же как и руль автомобиля. Я ее успокоил, сказав, что у нас в России нашли гениальный промежуточный вариант и пристроили ручку посередине.
Восхитившись моей курткой с нашитыми шевронами полицейских управлений, бойскаутских отрядов и парковых служб, Алиса решила подарить на память шеврон их бензоколонки. Раздобыла на кухне нож и отпорола для моей коллекции шеврон от фирменной рубашки мужа. Красуется он теперь на левом рукаве моей куртки.
За соседним столом ресторана сидела компания из двух парней и девушки. Они год как выехали с восточного побережья на переделанном под жилье школьном автобусе. На жизнь и горючее подрабатывают сезонной работой на фермах и в ресторанах. Едут в Колорадо, но нет у них планов на будущее. Ну и правильно, ребята, – живите так, словно каждый день последний.
Зайцелопы
Лошадь смирилась, что хороших подков у нее в ближайшем обозримом будущем не будет, и перестала спотыкаться. Вдоль дороги через каждые пару километров приходится открывать и закрывать ворота для скота. Сделаны они из нескольких рядов колючей проволоки, приколоченных с одной стороны к
