найти пастбище. Тогда же он забрал у меня подковы, пообещав у себя на работе наварить на них шипы. Вот теперь он привез их, да еще в придачу банку холодного пива – чем не жизнь! Но пора было искать ночлег.
Справа, на другом берегу реки, пристроился на холме зовущий к себе нежно-зеленой внешностью домишко – дай-ка зарулю через мост, авось не прогонят. Молодая женщина, столь же зеленоглазая и прекрасная своей недоступностью, как русалка, вышла на шум и заулыбалась, увидев мою лошадь. Стало ясно, что не прогонит.
Роксана (совсем уж русалочье имя) с мужем Кэмпом Иверсоном жили здесь недавно, арендуя дом у хозяев. Кэмп работал экскаваторщиком в карьере, зарабатывая 15 долларов в час, и они решили выкупить этот дом на отшибе. Цены на недвижимость в этих краях приемлемые – двухэтажный дом с двумя спальнями стоит всего 60–90 тысяч долларов.
Края эти прямо-таки райские для охотников: олени, лоси, лисицы, волки, медведи наполняют горные леса и долины рек этой благословенной, но суровой земли. Зимой снег заметает подходы к дому, и хозяева пользуются тоннелем, чтобы добраться от дома до гаража. Кэмп охотился не только с ружьем, но также с луком и арбалетом – этот вид охоты в последние годы стал чрезвычайно популярен в США.
Прошедшей зимой он убил бурого медведя, и до сих пор семья не могла справиться с потреблением его мяса, раздав большинство родственникам и знакомым. Первый раз в жизни я ел «макароны по-флотски с медвежатиной».
Я вспоминал, как 20 лет назад мой приятель Слава Лютиков добыл такого же медведя в овсах, где-то в глубинке Вологодской области, и как поглощали мы с самогонкой лаптеразмерные бифштексы из него. Если медвежатину подержать сутки в уксусе, а потом поперчить и посыпать чесноком перед жаркой, то есть ее можно. Если нет ничего лучшего.
Иверсоны также были потомками мормонов, но давно отошли от суровых предписаний этой секты, куря и потребляя кофе. Практически первый раз за время путешествия мне было позволено курить в доме в компании хозяев, и впервые я не чувствовал себя в этом доме отщепенцем.
Река Портнеф
Дом семьи Кэмп стоял на берегу реки, вдоль которой шла железная дорога, и глупостью несусветной было пересекать переезд перед мчащимся поездом – машинист, увидев лошадь на переезде, подал раздирающий барабанные перепонки сигнал, и лошадь понесла, не разбирая дороги. Из телеги посыпались книги, спальник, одеяла и посуда. Я сам с трудом удерживался на облучке, бесполезно давя на тормозную педаль. Мой хозяин Кэмп наблюдал с холма за моим идиотизмом и вскоре подъехал на траке, подобрав с дороги мои сокровища – глаза мои были опущены долу от стыда.
А дорога вилась вдоль реки Портнеф, по-французски Новый порт. В конце XVIII века северная часть будущих США и Канады была хорошо освоена французскими охотниками и торговцами. Фенимор Купер в «Последнем из могикан», «Следопыте» и других романах описал борьбу между англичанами и французами за владение Северной Америкой. Уже после образования США Франция в 1803 году продала свои последние здесь владения – плодородную долину реки Миссисипи площадью более 2 000 000 квадратных километров – за 15 миллионов долларов, по 6 центов за гектар. Президент Джефферсон и Наполеон были счастливы – первый удвоил таким образом территорию США, а второй получил деньги для завоевания Европы.
Сравнивая эту сделку с продажей Аляски Россией в 1867 году, нельзя сказать, что Александр II был значительно глупее Наполеона. Почти 1,5 миллиона квадратных километров было продано за 7 200 000 долларов, около 4 центов за гектар бесплодных, по сравнению с долиной Миссисипи, земель. Только значительно позднее американцы поняли, насколько удачным было это приобретение. Удивительно, что сенат США утвердил покупку большинством всего в один голос. Вырученные деньги были ассигнованы царем на строительство железных дорог, и уже в 1875 году Россия имела 17 000 верст железных дорог.
Как-то зимой возле станции метро «Маяковская» в Санкт-Петербурге я приметил бородатого мужика с плакатом: «Вступайте в Партию возвращения Аляски». После непродолжительной беседы я выяснил, что партия не признает законности продажи и призывает бороться за возвращение Аляски в лоно России. Однако заплатившим партийный взнос предоставляется возможность получить документ на гражданство в штате Аляска, что дает в дальнейшем право на двойное гражданство – России и США.
– Но если продажа незаконна и вы надеетесь вернуть эту землю России, при чем здесь американское гражданство? – возмутился я в свою очередь.
Но они, оказывается, в будущем «утрясут этот вопрос в рабочем порядке». Ну прохиндеи!!!
Этот неграмотей лучше бы прицепился к продаже форта Росс в Калифорнии. Вот там-то явно мы облажались. В конце XVIII и начале XIX века в Европе и в восточной части США много было разговоров о рае на земле, созданном Богом в Калифорнии. В 1782 году английский автор Вильям Мартин писал о том, что там «… каждое утро обильная роса покрывает листья роз и кристаллизуется в сахар, из которого можно делать конфеты». Жители Калифорнии охотно поддерживали подобные легенды, и на вопрос новоприбывшего, распространена ли в районе Сакраменто малярия, старик охотник ответил: «Как-то в этих краях человек заболел лихорадкой, так это настолько было удивительно, что народ с округи в 25 километров собрался, чтобы посмотреть, как он трясется».
Русские зверобои в 1812 году основали там форт Росс, и по 1841 год им владела Русско-Американская меховая компания, добывавшая морскую выдру. Русские имели столько же прав на Калифорнию, сколько американцы и англичане, поскольку официально Калифорния принадлежала Мексике, терявшей контроль над этой обширной территорией. Но из форта Ситка пришел приказ продать форт со всеми строениями и скотом и грузиться на корабли, чтобы плыть на Аляску или прямо в Россию. Все это богатство было продано представителю американского правительства Джону Суттеру всего за 30 000 долларов. Джон бумаги-то подписал, а денег не заплатил. С переводом на современные доллары и процентами неустойки за 156 лет Америка должна нам сейчас миллиарды долларов. Похоже, не знают или забыли американцы о своих долгах перед нами – беззаботно косят сено на наших заливных лугах, пасут скот на склонах гор и рыбачат на берегу реки Портнеф.
Вернувшись на 30-ю дорогу, я вскоре оказался в курортном городишке Лава-Хот-Спрингс, наполненном сотнями туристов, приехавших поглощать дикую природу и горячие источники. Здесь не было нам ни места, ни покоя. Дети облепили лошадь и потчевали всем, что было в руках, а Ваня все хрупал – только давай.
На окраине следующего поселка, Мак-Кэммон, высилось внушительное здание из гофрированного железа с вывеской «Рэтсел интернейшенэл корпорейшн», но самое важное – рядом было огороженное пастбище с прекрасной травой. На мой стук из офиса вышел рыжий парень лет двадцати и, увидев мой лозунг на повозке, решил общаться по-русски. Его запаса слов хватило ненадолго, и мы переключились на английский.
Михаил Ягодинский приехал в США из Польши подр остком пять лет назад. Успел отслужить полтора года в Корпусе морской пехоты, а потом устроился управляющим в эту компанию, производящую ручные и электрические крупорушки. Он рассказал, что многие люди за последние годы решили сами молоть зерно для домашнего употребления или производить его на продажу. Недавно компания получила заказ из Австралии на 300 мельниц и едва справляется с его выполнением.
Михась влюбился в дочку хозяйки компании, и они решили пожениться. Но на их пути оказалась религия – мать невесты потребовала его перехода в мормонскую веру. Будучи воспитанным в строгих католических правилах, он не видит возможности предать религию предков даже ради любви и процветания общего дела. Я в шутку предложил им обоим принять ислам, но, наверное, они все-таки найдут выход сами.
Мы решили сводить лошадь на водопой. Оказавшись на берегу, Ваня почему-то решил переплыть речку и завяз в тине при первых же шагах. Пытаясь выбраться обратно на берег, он обдирал кожу об коряги и кустарник, глаза у него налились кровью, и он ржал в отчаянии. Я же бегал вдоль берега, находил твердый грунт и безуспешно звал лошадь к себе. Наконец Ване надоело месить грязь на этом берегу, и он поплыл на противоположный, с пологим пляжем.
А ведь там пасется табун лошадей, которым в удо вольствие закусать и залягать моего Ванечку. На мои крики вышел их хозяин и загнал Ваню на конюшню – тут у меня маленько отлегло от сердца. Переплыв речку, я долго извинялся, но фермер заверил меня, что когда имеешь дело с лошадьми, то не всегда знаешь заранее, что они вытворят.
