пустые коробки спичек и окурки, хозяином развалиться на столе. От тревожных мыслей меня отвлек приход Дмитрия Шагина: в гости он зашел с дочкой.
Я кратко описал обстановку и спросил совета: что теперь делать со шмудаком?
Дмитрий Шагин, не задумываясь, ответил, что шмудак следует разорвать, разрезать ножницами или, на худой конец, поджечь. Подумав, мы с сожалением отказались от этой мысли и стали разбирать шмудацкие знаки.
Некоторые тексты были на английском языке, но являлись бессмысленным набором слов, большинство же текстов было на незнакомом языке или же просто являлись набором букв – чисто декоративным элементом и без того эффектного внешнего вида шмудака.
Митя веселился и неподдельно радовался шмудаку. Он не понимал всей серьезности моего положения: один из шмудаков принял меня за шмудилу и приполз ко мне; где же гарантия, что через день-другой не повалят остальные?
Митя, однако, отвергал идею о возможности самостоятельного передвижения шмудаков и высказал предположение, что шмудак оставил какой-нибудь шмудила.
Я резонно возразил, что скорее шмудаки сами научаться ползать, чем шмудилы смогут с ними расставаться. Дмитрий Шагин вынужден был согласиться и мы замолчали, размышляя.
Митина дочка заскучала от наших разговоров, бегала по мастерской и баловалась.
– Ну-ка, хватит баловаться! – сказал наконец Митя. – Хватит, а то вон шмудак лежит: возьмет и укусит тебя!
Дочка лукаво посмотрела на нас и кругом побежала по мастерской, чуть не опрокинув мольберт.
Неожиданно шмудак сорвался с места и, широко разинув пасть, бросился к ней. Митина дочка закричала и попыталась спрятаться за спину отца, но шмудак, щелкая зубами и пуча глаза, лез напролом.
Хорошо, что в руках у меня были ножницы, а шмудак чуть замешкался – видно температура по Фаренгейту оказалась для него не оптимальной.
Часть VIII. Митьки
В связи с экспансией митьковского движения на север, юг, запад и восток давно пора подготовиться к массовому паломничеству иностранных туристов в места скопления митьков.
Халатное, поверхностное знакомство с митьковской лексикой приводит к быстрому искажению и в конечном итоге вырождению смысла цитат и выражений.
Так, введя в группу немецких туристов сильное выражение «ах вот как!» (обозначает несогласие с окружающей действительностью), я через некоторое время с удивлением обнаружил, что оно трансформировалось в «ах, водка», а вскоре и в «ах шнапс!», причем гордая и саркастическая интонация фразы превратилась в мечтательную и заискивающую. Отсюда видна необходимость дополнить список употребляемых выражений и адаптировать его до уровня разумения иностранца. Попавшийся мне немецкий путеводитель по Транссибирской магистрали составлен так: взят некий путешественник, господин Майер, и ему, господину Майеру, предложен лексикон с объяснением, когда и зачем следует то или иное выражение употребить (насколько я помню, лексикон краток: где я – ваша профессия – меню – солянка – икра – красная рыба – масло – соль – здесь грязно – что это – невкусно).
Итак, что должен знать тот же господин Майер, американский миллионер, если он является начинающим митьком? Все описанное в предыдущих частях «Митьков», остается актуальным, однако оформилась характерная черта, бывшая на заре движения под спудом и могущая ускользнуть от внимания зарубежного неофита: раздвоение личности митька на «Икарушку» и «Дембеля». Митёк может довольно долгое время пребывать в одном из этих состояний, но бывает, что переход из одного в другое и снова обратно осуществляется внутри одной фразы. Нередко оба состояния сосуществуют.
Понятие «Икарушка» знакомо читателю, помнящему предыдущие части «Митьков», но понятие «Дембель» может быть неизвестным мистеру Майеру, а потому поясним: строго говоря, дембелем называется солдат срочной службы после выхода приказа министра обороны о демобилизации данного призыва. Соответственно, в повседневной жизни дембелем называется разложившийся, безжалостный самодур.
Дембель опьянен осознанием себя дембелем, авторефлексия отстствует начисто; однако, его самодурство не лишено мрачноватого романтического юмора. Например, дембель любит лечь на койку и приказывать: домой еду! Тотчас несколько солдат первого года службы должны схватить специально припасенные березовые или еловые ветки и что есть духу бежать вокруг койки, плавно качаемой двумя другими солдатами. Эта процедура вызывает в дембеле представление о деревьях, мелькающих в окне поезда, который везет дембеля домой.
Привлекательна ослепительная пошлость эстетики дембеля, находящая выражение в «дембельских альбомах», песнях, манере одеваться.
Дембелю причиняет глубокое страдание мысль, что его могут спутать с новобранцем, поэтому во избежание сходства он всячески трансформирует и корежит строгую армейскую униформу. Шапке он после мучительно долгих манипуляций придает квадратную форму; чтобы изменить цвет шапки её следует регулярно начищать гуталином. Подметки сапог дембель должен либо полностью срезать, либо непомерно нарастить и т. д.
Дембельское поведение имеет тенденцию переходить в переддембельское – уже совершенно осатанелое, без тени юмора. Например, чтобы зарубежному митьку было понятно: Арнольд Шварцнегер, выступая в роли положительного героя – яаляется дембелем; в роли отрицательного – переддембелем. Убедительный образец зрелого переддембеля – акула из кинофильма «Челюсти».
М-ру Майеру перед поездкой не мешает обзавестись несколькими аксессуарами дембеля. Своей соболиной шапке он должен придать квадратную форму, не следует забывать регулярно начищать её гуталином. Необходим дембельский альбом в плюшевом, разрисованном карандашами переплете. В альбом нужно наклеивать черно-белые, некачественно выполненные фотографии общения м-ра Майера с митьками, красивые этикетки, туда же следует аккуратным почерком записывать митьковские и дембельские песни (из последних можно предложить «Тамбовские огни» и «В ресторане одном пьяный дембель сидел»)
Ниже приводятся новые митьковские слова и цитаты, которые м-ру Майеру необходимо выучить для полноценного общения с окружающими. В общении с согражданами м-р Майер может произносить
