предчувствия, которым он как бы нехотя верил. Когда им вдруг овладевала тоска, он знал, что услышит приятную весть. И. наоборот, когда испытывал радостное томление, — понимал, что это предчувствие грозящей неприятности.
В тот день им овладело веселое настроение: он напевал и насвистывал, забыв о своем постоянном горе. Выпил стакан чаю, ласково пожурил мать, зачем она, вечно грустная и мрачная, сидит со сложенными на груди руками, заражая всех своим настроением; спустился в контору. Служащие были уже на местах, а в кабинете дожидались несколько посетителей. Отдав необходимые распоряжения и закончив прием, Смбат обрадовался известию, что цена на нефть повысилась на полкопейки за пуд. Он высчитал, что, если дела и дальше так пойдут, можно будет удвоить число буровых скважин — и три миллиона превратятся в десять, пятнадцать. Он сознавал теперь значение денег больше, чем когда-либо, и ему стало стыдно за «былые ребяческие идеи».
В приподнятом настроении Смбат уже собирался выйти прогуляться, как вдруг вошел Исаак Марутханян, последние три-четыре месяца избегавший бывать у Алимянов.
— Простите, Смбат Маркович, — серьезно и торжественно заговорил неожиданный гость, — у меня к вам очень важное дело.
«Очень важное дело!» — иначе и быть не может. Несомненно, дело «чрезвычайно важное», раз оно вынудило его решиться на этот визит. Марутханян осмотрелся, чтобы убедиться, нет ли третьего лица, и, подойдя к средним дверям, опасливо спросил:
— Можно запереть на ключ?
— Но зачем же?
— Необходимо.
Смбат жестом предложил ему сесть. Сел и сам.
— Знаете что, Смбат Маркович, — начал гость, снимая перчатки, — будьте хладнокровны и приготовьтесь терпеливо выслушать меня.
Но как ни старался он казаться спокойным, в его ровном голосе скрывалась тревога.
— Говорите короче, что вам угодно? — нетерпеливо вы крикнул Смбат.
— Вам известно, что У Исаака Марутханяна слово не расходится с делом. Я явился узнать, когда ваш брат, Микаэл Маркович, думает уплатить мне долг?
— Долг? Вам?
— Да, мне, мои в поте лица нажитые деньги. Достаточно долго я ждал. Положим, мне нечего терять, проценты растут, но когда же, наконец, он уплатит?
— О каком долге речь, не понимаю.
— Не понимаете? — удивился Марутханян так искусно, что трудно было заметить фальшь. — Неужели он вам ничего не говорил? Удивительное дело! У него почти полмиллиона долга, и он скрывает это от родного брата, да еще старшего. Клянусь, Микаэл Маркович счастливейший человек… А вот я, несчастный, почти не сплю, когда задолжаю несколько рублей.
Полмиллиона! Смбат посмотрел в зелено-желтые глаза гостя, улыбавшиеся сквозь очки с безудержным злорадством. Уж не спятил ли зять? Но ни единого признака помешательства; напротив, никогда лицо Марутханяна не казалось Смбату таким коварным.
— Полмиллиона! — повторил Смбат — Знаете, шутить мы не можем, после того дня, как вы…
— Боже упаси, — прервал гость, — я вовсе не шучу. Микаэл Маркович Алимян по частным долговым обязательствам должен мне, Исааку Марутханяну, триста двадцать тысяч рублей. С начислением же процентов это составляет полмиллиона с лишним. Я так и думал: Смбат Маркович не поверит и будет удивляться, тем более, что я у него не в фаворе. Но потрудитесь сегодня вечером пожаловать ко мне на чашку чаю, и я вам покажу долговые обязательства.
— Должно быть, такие же, как и состряпанное вами контрзавещание.
— Смбат Маркович, то было делом вашего брата. Но сегодня вечером вы убедитесь воочию. Приходите с Микаэлом Марковичем, — если он не признает, плюньте мне в лицо. Так ждать вас?
— Довольно, мне некогда ломать комедию!
Смбат поднялся. Марутханян не спеша бросил перчатки и шляпу, достал из бокового кармана пакет и вынул оттуда вчетверо сложенный лист. Развернув, показал его издали Смбату.
— Читайте!
Смбат прочитал, всмотрелся в подпись. По этой бумаге сумма долга составляла тридцать тысяч без процентов. Смбат, поискав, достал у себя в столе старый вексель брата, сличил подпись и невольно произнес:
— Да, как будто рука Микаэла.
— Не как будто, а на самом деле, — подтвердил Марутханян, складывая бумагу и пряча в карман.
— Все же это подделка, — уронил Смбат. — Микаэл вам ничего не должен.
— Ну, если так, тогда пусть суд убедит вас. Хотите знать, каким путем образовались эти долги?
— Рассказывайте, — процедил Смбат, усаживаясь и откидываясь на спинку кресла. — И небылицы иной раз занимательны.
Шесть лет назад Микаэл увлекся красавицей — женой морского офицера. Она опутала его. Микаэл начал делать долги, чтобы не выпустить ее из рук. Обратился к Марутханяну. Какой же «другой дурак» мог доверить ему такие суммы? Красавица обещает бежать с Микаэлом за границу. Марутханян одолжил шурину на дорогу и обеспечил его существование на два года при условии — уплатить долг после смерти Маркоса- аги. Какая низость со стороны сына, не правда ли? Красавица обманывает Микаэла, забирает деньги и… бежит с другим в Финляндию. Это раз… Затем через год появляется на смену другая красавица — жена какого-то комиссионера. Эта тоже порядком повытряхивает карманы «у нашего умника». А умник снова к зятю. Господи, и теперь еще Исаак помнит, как Микаэл молил его и упрашивал, как он плакал. Но после смерти Маркоса-аги Микаэл не оставлял в покое зятя и вместо того, чтобы уплатить старые долги, наделал новых…
— Вот и вся история трехсот двадцати тысяч рублей…
— Довольно! — вскричал Смбат, в волнении подымаясь. — Фантазия ваша необъятна. Все, что вы мне рассказали, высосано из пальца.
— В двух словах: вы намерены вернуть мои деньги или нет?
— Нет!
Марутханян поднялся, саркастически улыбаясь. Он не сумел убедить Смбата, так убедит суд. Эксперты не посмеют не удостоверить подлинность долговых обязательств. Сам Микаэл тоже не откажется от своей подписи, в этом нет сомнений. Но все же ему не хотелось бы доводить дело до суда. Бог весть, что еще может Случиться…
— Потрудитесь сообщить Микаэлу Марковичу по теле фону, чтобы сегодня же вечером он приехал в город. Придете ко мне — хорошо. Нет — ваше дело. До свидания.
Марутханян вышел так же спокойно, как и вошел.
Вечером он сидел у себя в кабинете в зеленом шелковом халате, что-то писал, вычеркивал, высчитывал, подводил итоги, чтобы определить свой вес в торгово-промышленном мире. Ах, как он отстал! Если даже Исаак Марутханян полностью получит от Алимянов все свои «долги», и тогда его состояние составит едва один миллион. Сумма пустяковая в сравнении с тем, что другие наживают на одном фонтане.
Дверь растворилась, и вошла Марта, неся одного ребенка, а другого ведя за руку. Дети были бледны, малокровны, болезненны. Старший, которому шел уже шестой год, все еще не умел как следует ходить и с трудом ковылял за матерью.
— Чего ты опять притащила их сюда? — встретил Исаак жену.
— Привела, чтобы ты поглядел и порадовался. Только что у старшего опять из носа пошла кровь.
— А что же я могу сделать? Вызови врача.
— Врача, да врача… Сам видишь, ничто не помогает!
— Раз не помогает, что же я могу сделать?
— Советуют везти их за границу. Давай съездим в этом году, а?
