Иглы мглы

Мой Рим, мой Кремль, мой северный венец
спешат с ухмылкой варвары примерить;
а я наивно продолжаю верить
в слепое притяжение сердец.
Рога трубят, скорей вгрызайся в плоть,
ценой потери выиграй сраженье,
а если неизбежно пораженье,
смирись — такое повелел Господь.
Язычество задвинуто в леса
и накрепко вмуровано в овраги,
и если ты воспомнишь об отваге,
Эдип, твой жребий — выколоть глаза.
Не стоит лицезрения разор
и варварская радостная рожа…
Что ж, шествуй слепо, все, что будет позже,
не сузит твой духовный кругозор.
Биармия, ты будешь мне родней
на расстоянье; жест прими прощальный.
Еще не раз я вздрогну болью давней,
уколотый хвоинкою твоей.

14.04.

* * *

Увы, ты с каждым днем брюзглей и старше,
на импортных взопрев окорочках;
приветливые бедра секретарши
напрасно отражаются в очках.
Уныло прикандален к диалогу
с такими же делягами, как ты,
все чаще ты взываешь к Богу, к Богу,
увы, страшась последней темноты.

26.07.

СОЙКА

М. Л.

Был полдень. Я лежал на койке.
Лишь книгу старую открыл,
как вдруг услышал крики сойки
и стук в стекло, и шорох крыл.
Проголодавшаяся птица
с балкона колотилась в дверь;
она хотела поделиться
со мной одною из потерь.
Бездумно прежняя жиличка
явила ветреную прыть,
кроша то хлебец, то яичко,
и вот — сумела прикормить.
Но час настал. И съехав резво,
жиличка канула во мглу;
а птица пьяно или трезво
мне барабанит по стеклу.
Она круглит привычно глазки
и не предчувствует беды.
Она привычно хочет ласки
и хоть какой-нибудь еды.
Ей невдомек, что тоже брошен
любимой женщиной, лежу
на койке. Каждый стук мне тошен
и шарканье по этажу.
Отстань, назойливая птица!
Я не гожусь тебе в друзья.
Мне остается лишь напиться,
раз убивать себя нельзя.
Повсюду ложь. Весь мир — помойка.
Ответа нет, как ни зови…
Зачем же снова я, как сойка,
жду возвращения любви.

5.08. Малеевка

* * *

Закрываю глаза — и немею.
Сжатый в кокон, лечу наугад.
Ничего изменить не умею.
По рукам расплескался закат.
Снова крутит и оземь бросает.
Беззащитен, взываю во мгле.
Но объятия не разжимает
тот, кто правит людьми на земле.
Неразъемна борцовская хватка.
Припечатан, лежу на спине.
Но еще не готов без остатка
раствориться в нахлынувшей мгле.
И опять открываются веки,
Боль на миг отпускает виски.
Оставаясь калекой навеки,
только чудом разжал я тиски.

6.08. Малеевка

ИГЛЫ МГЛЫ