вверенном ему крае войсками, руководство дипломатическими сношениями по делам дальневосточных областей с соседними государствами, высшая власть по всем частям гражданского управления в крае, верховное попечение о порядке и безопасности в местностях, состоявших в пользовании КВЖД, и ближайшая забота о пользе и нуждах русского населения в сопредельных с наместничеством зарубежных владениях. «Устроение новой власти вызывалось сложными задачами управления на восточных окраинах империи», — говорилось в указе.
Вместе с наместничеством учреждалась и высшая над ним инстанция — Особый комитет под личным председательством государя императора, имевший своей задачей «согласовать распоряжения главного начальника на Дальнем Востоке с общегосударственными видами и деятельностью министерств».
Теперь наместничеством могли абсолютно бесконтрольно распоряжаться Николай II, Безбородко, Алексеев и К°. Ничего подобного в России не было со времени опричнины Ивана Грозного. Тем не менее, 16 августа 1903 г. царь без всяких объяснений сместил Витте с поста министра финансов и назначил на декоративный пост председателя Комитета министров. На всякий случай Николай II даже не назначил нового министра финансов, а лишь приказал исполнять должность управляющего министерством финансов Э. Д. Плеске — весьма серому и весьма послушному чиновнику. Ламздорфу царь объявил выговор, и тот согнулся в поклоне — «Чего изволите, Ваше Величество».
Результатом преступной политики Николая II стала русско-японская война, бездарно проигранная на море и на суше.
23 августа 1905 г. был подписан Портсмутский мирный договор с Японией. Россия признала Корею сферой исключительного влияния Японии. Статья 2 договора гласила: «Российское императорское правительство, признавая за Японией в Корее преобладающие интересы политические, военные и экономические, обязуется не вступаться и не препятствовать тем мерам руководства, покровительства и надзора, кои императорское японское правительство могло бы почесть необходимым принять в Корее».
Статья 3 содержала взаимное обязательство о полной и одновременной эвакуации Маньчжурии обеими сторонами и ее возвращении в «исключительно управление Китая» — кроме Ляодунского полуострова.
Согласно статье 5 Россия уступала Японии арендные права на Ляодунский полуостров с Порт-Артуром и Дальним, а по статье 6 — Южно-Маньчжурскую железную дорогу от Чанчуна до Порт-Артура. Тем самым Южная Маньчжурия фактически оказывалась сферой влияния Японии.
Статья 7 договора гласила: «Россия и Япония обязуются эксплуатировать принадлежащие им в Маньчжурии железные дороги исключительно в целях коммерческих и промышленных, но никоим образом не в целях стратегических».
Россия уступала Японии южную часть Сахалина по 50-ю параллель (статья 9). На Сахалине обе стороны обязывались не возводить укреплений и не препятствовать свободному плаванию по обоим омывающим остров проливам.
Согласно статье 11 Япония навязывала России заключение рыболовной конвенции: «Россия обязуется войти с Японией в соглашение в видах предоставления японским подданным прав по рыбной ловле вдоль берегов русских владений в морях Японском, Охотском и Беринговом. Условлено, что такое обязательство не затронет прав, уже принадлежащих русским или иностранным подданным в этих краях».
Все русские корабли, сдавшиеся в плен, а также поднятые в Порт-Артуре и других местах, оставались у японцев. Япония требовала передачи ей всех русских кораблей, интернированных в портах Китая, Индонезии и Филиппин. Но Витте удалось отклонить эти требования.
Японцы требовали контрибуции, но Николай II гордо заявил, что не даст ни копейки, и де Россия никогда и никому еще не платила контрибуции. Этот вопрос замяли начисто азиатский манер — царское правительство выплатило 46 млн. рублей золотом… за содержание русских пленных в Японии.
За «безголовость» наших генералов и адмиралов пришлось платить и китайцам. Цинское правительство признало все постановления Портсмутского договора, включая переход к Японии аренды Ляодунского полуострова с Порт-Артуром и Южно-Маньчжурской железной дороги. Правительство сделало это по договору с Японией от 22 декабря 1905 г. По дополнительному соглашению, подписанному в тот же день, цинское правительство соглашалось на постройку Японией железной дороги от устья реки Ялу до Мукдена. Оно обязывалось открыть в Маньчжурии 16 городов для международной (японской!) торговли, включая Гирин, Харбин, Хайлар и Айнун.
Портсмутский мир оставил неразрешенными целый ряд проблем, по которым с 1906 г. почти непрерывно велись переговоры между представителями России и Японии. Замечу, что японцы держались очень нагло и постоянно угрожали «ухудшением отношений», то есть новой войной. Русское же правительство постоянно уступало. Так, в первой половине 1907 г. начался отвод русских войск из Маньчжурии, хотя было бы куда разумнее дождаться подписания текста окончательного соглашения с Японией.
Уступчивость царя объясняется целым рядом факторов. Во-первых, это боязнь победы революции 1905–1907 гг. Во-вторых, давление Франции и Англии, которым срочно требовался «русский паровой котел» для нажима на Германию. Кроме того, в 1906 г. обострилась ситуация в Турции и Персии, и царское правительство начинает строить планы вооруженного вмешательства во внутренние дела этих государств.
Время поворота русской внешней политики к конфронтации с Германией и к союзу со своим злейшим врагом Англией вызывает у историков много споров. По моему же мнению, такой датой можно считать 18 сентября 1906 г., когда начальник Генерального штаба Ф. Ф. Палицын и его подчиненные генерал-майор М. В. Алексеев и полковник С. К. Добровольский представили доклад с основными соображениями по развертыванию сухопутных армий. В политическом обосновании плана его авторы констатировали, что из двух враждебных России политических комбинаций (Тройственный и англо-японский союзы) самой опасной является первая, и предлагали сообразовать военную подготовку с вероятностью борьбы на Западе.
В такой ситуации русские дипломаты вынуждены были идти на кардинальные уступки Японии[197].
30 июля 1907 г. была подписана русско-японская конвенция. Согласно ей линия разделения сфер влияния России и Японии была проведена через станцию Сунгари на КВЖД, в то время как в Портсмуте было согласовано, что южный отрезок КВЖД, принадлежавший России, доходит до станции Куанченцзы, то есть на 120 км южнее станции Сунгари. Таким образом, участок КВЖД от Куанченцзы до Сунгари в 1907 г. был отнесен к сфере влияния Японии.
Корея по-прежнему считалась сферой влияния, а фактически колонией Японии. Зато японцы в статье 3 обязались, «признавая во Внешней Монголии специальные интересы России, воздерживаться от всякого вмешательства, способного нанести ущерб этим интересам»[198].
Война обернулась экономическим бумом для оставшейся в наших руках Желтороссии. Начну с того, что в 1904–1905 гг. было проложено 525 км железнодорожных путей. Частота движения поездов росла быстрыми темпами. Харбинский участок Службы тяги временами пропускал до 52–53 пар поездов в трех направлениях. За два с половиной года войны и обратной эвакуации войск на этой дороге не было ни одного крушения! В больших масштабах велось строительство казарм, госпиталей, хлебопекарен, складов для обеспечения нужд миллионной русской армии.
После войны русский капитал, вытесненный из Южной Маньчжурии, продолжал усиливать свои позиции в Северной Маньчжурии и Внутренней Монголии. К 1913 г. товары русского производства в Северной Маньчжурии составляли: лесные материалы — 98 %, табак — 53 %, металлоизделия — 47 %, сахар — 63 %, мануфактура — 26 %,бакалея — 24 %, керосин— 12 %.
После эвакуации русских войск из Северной Маньчжурии осенью 1907 г. КВЖД работала довольно удовлетворительно. Дорога и города Желтороссии охранялись Особым Заамурским округом Корпуса пограничной стражи. Для охраны дороги было направлено 5 батарей 76-мм конно-горных пушек. Кроме того, движение поездов обеспечивала и Заамурская железнодорожная бригада.
В 1908 г. правительство выделило КВЖД во Владивостокском порту транзитную гавань Эгершельд. Дорога ввела льготный тариф. Широко стала практиковаться выдача ссуд предпринимателям под поступавшие грузы (до 1 млн. руб. в 1906–1907 гг.).
Число перевозимых пассажиров увеличилось с 442 тыс. человек в 1907 г. до 947 тыс. в 1910 г. и свыше 1100 тыс. в 1912–1913 гг. Объем грузоперевозок после некоторого снижения в связи с кризисом
