И я вижу, как глаза Филимона начинают как-то нехорошо поблескивать:
– Давай-ка, пройдемся:
Мы покидаем подземку и, на одном из бульваров, находим свободную скамейку. Садимся. Филя некоторое время молчит, пожирая меня плотоядным взглядом и вдруг, бросив сигарету, обнимает меня и целует в губы.
Я не отбиваюсь, но понимаю: происходит нечто странное. На улице не жарко, весна-таки, но меня как в жар бросает. И губы у него такие горячие: Даже не горячие – палящие. И от рук такое жуткое тепло исходит, что, кажется, не ладони у него, а конфорки от электроплиты.
И тут паленым явственно запахло.
Все, понимаю, сейчас хватит меня тепловой удар. Спекусь. И вырываюсь.
Филимон хитренько на меня смотрит и спрашивает:
– Понравилось?
А я не могу себе на спину посмотреть: не осталось ли следов?
– Да не очень как-то: – и, на всякий случай, чуть отодвигаюсь, вдруг опять целоваться полезет.
– Вот и всем так. – Улыбка на его лице гаснет и снова передо мной тот Филя, которого в метро встретила.
– А что это такое было?
– Побочное явление.
– От чего?
Филя вздыхает и начинает говорить:
– Лет несколько назад, когда бум этот экстрасентский был, я сдуру пошел на одни такие курсы. Самооздоровление, лечение пассами, прочая лабуда. Там мне одна книжка попалась. Описывались йоги в Тибете. Некоторые из них могли так себя разогреть, что сидели на снегу и сушили на себе ледяные простыни. Обматывались ими – и сушили. И пока сорок штук не высушат – йогами не считаются, а так, недоделками.
Я попробовал, – и получилось. Нет, такой чепухой, как там, в горах, я не занимался. Просто зиму всю в одной рубашке проходил. И ничего. Не болел, там, в общем, как морж был. Но это лишь сначала. Тогда я еще мог это внутреннее тепло контролировать.
А потом начал трахаться с одной девицей. С тех же курсов. А она однажды мне и говорит: «Что ты такой, как рыба, холодный? Мне больше нравятся горячие парни!» Значит, горячие?! Ну я и врубил жар свой на всю катушку.
Она потом несколько месяцев ожоги лечила. Прокляла меня, конечно. Я-то поначалу лишь посмеялся. А сейчас уже не до шуток. Как только начинаю возбуждаться – нагреваюсь.
Девицу ту искал, прощения попросить – не нашел. Канула куда-то. Пробовал в асбестовом костюме еться – прожигаю его. Мне приятель даже презерватив сделал с водяным охлаждением. Одна трубка на кран, другая, с кипящей водой, в раковину. Спалил и его.
А сколько одежды уже испортил! Посмотришь на телку, шишка задымит, а с ней и все остальное:
Слушаю я его, хочется помочь старому знакомцу, но понимаю, не справиться мне с этим. Впрочем, может откликнется та экстрасенсиха, что Филю прокляла. Прочитает про него, и поймет, что не ему хуже сделала, а нам, женщинам. Ведь мы же любим горячих мужиков. Но не до такой же степени:
РОЛЬ.
Вот оно, Объединенное Эротическое пространство, на фиг! Имеет всех во все дыры и позволения не спрашивает. Я, как последняя дура, хранила свои скромные сбережения не в бабушкином чулке, как она мне всегда советовала, а в СБС-агро. И теперь я, в самом прямом смысле вынуждена пойти сосать член. А что еще делать? Газеты позакрывались, гонораров не платят, а я, маститая эротическая журналистка, вынуждена прервать обучение оному предмету юных перевозбужденных особ и особняков и отправиться искать заработок на стороне.
По долгу службы мне приходилось встречаться с разного рода деятелями от эротики и порнографии (экий пассаж!) и у меня, конечно, остались их координаты. Многие даже приглашали меня на съемки в качестве модели, чем я сейчас и решила воспользоваться. Ах, моя девичья наивность! Ну почему эти мужицкие ублюдки считают, что если девушка работает в прозаической эротике, то и ко все остальным видам она должна относиться положительно, причем исследовать их исключительно на собственной шкуре? А когда отказываешься – затаивают глупую обиду.
В общем, первая дюжина звонков результата не принесла. Все ссылались на сложности, трудности, проявку, печать, электричество, привередливость мужиков-моделей и ревность мужиков-крыш. Лишь шестнадцатый номер принес удачу. По нему, насколько я помнила, обитал субтильно-меркантильный юноша, зовущий себя Мишелем и умудрившийся законтачить с Бундесом, куда и гнал свою продукцию из Российской глубинки, находящейся в центре Москвы.
Вспомнив меня, он выслушал стандартную, обкатанную на всех его предшественниках телегу о бедной родственнице, желающей прославиться с помощью гениталий и прочих первичных половых признаков. После выражения согласия, заход номер два: редакционное задание попробовать себя в роли модели. На этом лирика кончилась. Обсуждение стоимости рабочего дня заняло несколько секунд, после чего стороны, придя к взаимоудовлетворяющему соглашению, договорились о встрече.
Теперь пара фраз о вреде ожидания. Что, вы думаете, должна предвкушать девушка, отправляясь на эротическую съемку? Во всяком случае, она думает, что натрахается с каким-нибудь сексуальным гигантом, или даже не одним, и получит от этого не только жалкую сотню баксов, но и, по крайней мере, удовлетворение. В конце-концов, если не будет парней кроме фотографа, то и помастурбировать перед камерой – в этом тоже есть что-то пикантное.
Путь мой лежал на улицу Герцена. На ней, без труда, ибо была там целый второй раз, нашла подвальчик Мишеля. Позвонила условным кодом. За ржавой металлической дверью послышалось очень эротическое
