Стомахин дико закричал. Тихон поднял голову и увидел, что Иван Карпович лишился правой кисти. Толстяк ошалело смотрел на обрубок руки, из которого хлестала ярко-алая кровь, и вопил не от боли, но от страха. В его тело попало множество мелких осколков, и теперь из царапин на лице тоже потекли красные струйки. К нему тут же подскочил один из бойцов и, пинком отбросив искореженное оружие, на котором прилипли остатки пальцев пострадавшего, с торчавшими из плоти ярко-белыми костями, сел рядом со Стомахиным. В руках бойца появился пакет первой помощи, и парень споро перетянул культю. Кровь перестала хлестать из раны, теперь она лишь медленно капала, оставляя на пыльном цементном полу красные шарики. Среди бойцов Коростылева потерь не было. Лишь один получил пару пуль в живот, при штурме, но их задержал бронежилет, и теперь парень отколупывал от него расплющенные лепешки металла.
– Я же предупреждал… – Произнес Тихон. Но Иван Карпович не отреагировал, он был в шоке. Его лицо приобрело странный сероватый оттенок. Толстяк на отрываясь смотрел на падающие капли крови и вдруг, захрипев, повалился набок. Его глаза бессмысленно уставились куда-то в пространство. Боец, перевязывавший Стомахина прикоснулся к его шее, потом приложил ухо к груди.
– Умер… Коростылев с досады сплюнул:
– Теперь и не допросишь… Ублюдка…
– Так у нас же еще один живой остался… – Сказал какой-то боец, таща за подмышки тело напарника водителя. Он прислонил его к штабелю ящиков и похлопал по щекам. Тот замычал и открыл глаза. Увидев вооруженных людей, трупы Стомахина и водителя, мужик тихонько завыл.
– Заткнись! – Рявкнул Коростылев, но от этого помощник водителя завыл еще сильнее.
– Расскажешь, где ваши кучкуются – оставим живым… – Пообещал Тихон.
– Я не виноват!.. Это все они!.. Они заставляли!.. Говорили
– обратно на зону!.. А я на воле пожить хочу!.. – Верещал пленный.
– Дело говори, сука! Мужик притих и затравлено глянул в глаза Коростылеву:
– Тут… Близко… Я покажу…
– Смотри у меня! – На всякий случай пригрозил Тихон. Мужику он не верил, подозревая, что тот не такая уж невинная жертва, какой хочет себя представить. Мужика заковали в наручники, трупы обыскали. Нашли ключ от подвала, деньги, записную книжку с непонятными шифрованными записями. Мужика под руки выволокли из помещения, за ним вынесли сумки с оружием, лишь после этого Коростылев запер подвал и вместе со всеми сел в автобус. Помощник водителя показывал дорогу. Он привел бойцов к детскому саду.
– Здесь.
– Не врешь?
– Там, в подвале…
– Выходов сколько?
– Два… Оставив мужика в автобусе, Тихон поставил одного человека около запасного входа в подвал, наказав стрелять во всех, кто попытается выйти, а сам, с шестью бойцами, которые надели шлемы с прозрачными пуленепробиваемыми щитками, отправился штурмовать базу пиратов. Едва люди Коростылева, выбив дверь, ворвались в подвал, их встретил, сперва неуверенный, но с каждой секундой становящийся все более яростным пистолетный и автоматный огонь. Бойцы, бывшие афганцы, не растерялись и стали поливать свинцом всех отстреливающихся бандитов. Люди Стомахина сопротивлялись отчаянно. Они использовали любые прикрытия, но у бойцов было три автомата с инфракрасными прицелами, которые позволяли выявлять и нейтрализовывать спрятавшихся бандитов. С улицы тоже раздались автоматные очереди. Вскоре бой стал стихать. Когда был убит последний сопротивлявшийся боевик, Коростылев методично обследовал все помещение подвала. Везде лежали трупы людей Стомахина. Тихон насчитал четырнадцать человек, но и среди его ребят были потери. Одного из бойцов убили точным выстрелом в затылок. Пули попали в основание черепа, как раз в то место, где кончалась задняя пластина бронежилета и был пятисантиметровый промежуток до шлема. Второму выстрел попал в бок, там тоже было незащищенное место. Когда Коростылев открыл одну из дверей, ему в грудь резко ударило что-то жутко тяжелое, и лишь потом послышались звуки выстрелов. Последний затаившийся бандит пытался посчитаться с нападавшими. Тихона спас лишь бронежилет. Бойцы, которые шли вместе с командиром, изрешетили сидевшего в засаде и, убедившись, что он мертв, отправились дальше. Судя по тому, что Коростылев и его бойцы встретили такое яростное вооруженное сопротивление, эти люди готовились к какой-то массированной акции. Вскоре их цель обнаружилась. В процессе обыска, у одного из убитых обнаружилась карта, на которой Тихон узнал свое предприятие. На ней были нанесены все посты охраны, расположение складов и мастерских, наиболее удобные места проникновения через периметр. Коростылев сообразил, что рэкет с требованием оружия, был всего лишь уловкой, с помощью которой Стомахин выяснял, занимается ли предприятие до сих пор той продукцией, которая его интересовала. Забрав тела своих ребят, бойцы вышли на улицу. Там, у второго входа они увидели еще четыре трупа. Рядом с ними, схватившись за плечо, стоял боец. Из-под его пальцев текла кровь. Дальше оставаться здесь было опасно. Наверняка жители соседних домов слышали стрельбу, и теперь сюда, вполне возможно, стягиваются силы милиции. Быстро погрузившись в свой «ПАЗ», бойцы с Коростылевым покинули это место.
XLIX. УВОЛЬНЕНИЕ.
На следующий день после разгрома банды, Тихона, когда тот проверял посты, нашел сияющий Газарян.
– Ну ты и наделал шороху! – Восторженно прокричал Сурен Ашотович, – Вся Контора на ушах стоит.
– Да тише, ты!.. – Опасливо глянул по сторонам Коростылев. – Что случилось?
– Случилось? – Переспросил Газарян, – А то ты сам не знаешь?
– Может и знаю… – Уклончиво проговорил Тихон, не скрывая довольной ухмылки.
– А-а-а!.. – Шутливо погрозил пальцем Сурен Ашотович, – Вчера в гэбэшных сводках интересная штука сообщалась. Кто-то расправился с мощной бандой. При них нашли планы захвата нашего завода, уйму оружия, взрывчатку. И, представляешь, ни одного живого! Восемнадцать трупов!
– Двадцать. – Поправил Коростылев и, вспомнив своих погибших ребят, тяжело вздохнул и добавил, – И двое наших…
– Жаль… – Погрустнел Газарян.
