– Посмотрим с полчасика. Может, оклемается. А нет – снимем наблюдение.
Йез! Именно то, что надо!
Около часа ты лежишь на холодном полу, созерцая сквозь щель между штор звезды во вращающемся небе. Изредка их заволакивают облачка. Звезды мутнеют, чтобы вновь показаться уже чуть рядом с предыдущим своим положением.
Голосов наблюдателей больше не слышно. Ты осторожно поднимаешься, ползком добираешься до места, где, по твоим представлениям должно находиться зеркальце. Оно там.
Теперь ты осторожно рассматриваешь окна дома напротив. Ни света, ни малейшего шевеления. Никаких красных огоньков, выдающих работу записывающей аппаратуры или электронной оптики.
Ты встаешь, распахиваешь штору, раскрываешь окно и с удовольствием вдыхаешь предутреннюю свежесть.
Рота, мерзшая под окном всю ночь, уже уползла, оставив после себя лишь слабый запах солдатских пота, мочи и топлива. Все вокруг тихо и пасторально.
Но, вот очередная непонятность…
Странно.
В нескольких сантиметрах от твоего лица воздух будто дрожит. Будто там висит, едва-едва переломляя световые лучи мономолекулярная пленка из какой-то ртути. Ты высовываешь руку. Она без сопротивления проходит сквозь пленку, но… До пленки рука имеет один оттенок, а за пленкой – другой.
Ты высовываешь голову, стараясь выдвинуться в окно так, чтобы твои глаза оказались ЗА пленкой. Тебе это удается.
Ебать-кастрировать!
Там, за пленкой, полно народа! Они тусуются, смотрят на тебя, нацеливают на тебя дула своей записывающей техники. Это явно не легавые. Угрозы от этих людей ты не ощущаешь. Так, благожелательное любопытство.
Что за хуйня?
Ты убираешь голову назад. Двор пуст.
Выставляешь. Двор полон.
Люди даже забрались на гаражи и низко нависающие ветви деревьев.
И вдруг ты слышишь:
– Помогите! Насилуют!
Стоп! Это же уже было. Лет несколько назад, когда негры насиловали бомжиху в подъезде.
– Ну, помогите же кто-нибудь! Насилуют!
Откуда здесь такая старая глюка?
Подъезды полны благожелательными наблюдателями. Там насиловать негде. Но, постой-ка, говоришь ты себе… Ведь тогда ты так и не увидел, кто это кричит! Бомжиха же кричать не могла: ее рот был занят негритянским хуем или хуями, в зависимости от. Значит, тогда кричала какая-то другая баба.
Ты смотришь вбок.
Да! Вон же она!
Сарай местной бойлерной. На его крыше, у самого края, стоит голая девка. А в нескольких метрах – три зловещие фигуры.
– Помогите! Они меня сейчас изнасилуют!
Глюка. Нет, явно глюка же!
Откуда взяться голой девке на крыше бойлерной?
Но ты вдруг вспоминаешь свою же телегу про проработку глюков. Видать, тогда, несколько годков назад, ты эту глюку с «помогите, насилуют!» проработал не до конца.
Да. Железно не до конца! Ты же испугался и негров, и выходить на улицу, чтобы искать насилуемую…
– Не подходите! Я сейчас спрыгну! – Во весь голос кричит девка на крыше. – Помогите же ради Христа! Насилуют!
Как-то надо выправить ситуацию – понимаешь ты. Как-то надо помочь этой, застрявшей во времени и пространстве, глюкавой девке.
Но как помочь глюке???
Ну, конечно же! Как же ты сразу не сообразил?
Ты в несколько шагов доходишь до шкафа. Вот она, мыльница. Со вспышкой. И кадров там еще с десяток осталось!
Ты высовываешься с фотоаппаратом в окно, наводишь объектив на девку.
Вспышка!
Темные глюки исчезли разом. В следующий миг ты понимаешь, что исчезла и насилуемая. Во всяком случае, криков больше нет.
