Владимир Шитик
ПОСЛЕДНЯЯ ОРБИТА
ГЛАВА 1
1
На улице прохожих было мало. За последние годы когда-то шумный и оживленный проспект как-то притих, будто повзрослел. Шум и оживление переселились в новые районы и кварталы, где выросли огромные магазины, государственные учреждения, красивые кинозалы и театры. И все же Павел по- прежнему любил этот старый уголок города, мог часами гулять здесь, любоваться его красотой.
Машинально обходя лужи на асфальте, Павел целиком отдался воспоминаниям. Вот у этого магазина он покупал Вале цветы, в этом кафе они не один раз угощались мороженым, а в том киоске выбирали книгу…
Правда, все это относится к тому недавнему времени, когда он еще был обыкновенным, хотя, как говорили, и талантливым кандидатом наук, сделавшим открытие в области астрономической физики. Открытие это для науки о космосе имеет немаловажное значение: Гуща первый обнаружил радиоизлучение, исходящее из созвездия Индейца, и высказал предположение, что его посылают разумные существа.
А как расшифровать сигналы? Ответ мог быть один: лучше всего пробраться поближе к созвездию. И Гуща без колебаний подал во Всесоюзный Космический центр заявление с просьбой, чтобы его зачислили участником очередной экспедиции в межпланетное пространство. Откровенно говоря, не верилось серьезно, что ответ будет положительным. Очень уж много подобных заявлений шло в Космический центр со всей страны. И вот случилось такое, на что у Павла было совсем мало надежд. Он утвержден кандидатом в члены космической экспедиции. Осенью экспедиция надолго оставит Землю и отправится к другой планете. Вот что сообщил ему полчаса назад известный астронавт академик Бурмаков, который был назначен начальником экспедиции.
В библиотеке, старой «Ленинке», Павел почувствовал на мгновение облегчение. Беззаботной юностью повеяло на него здесь, от этих бесконечно дорогих и знакомых коридоров, залов, кабинетов. Павел направился к своему столику. На нем лежали пожелтевшие от времени подшивки старых газет. Павел заказал их по телефону сразу после разговора с Бурмаковым.
Гипотеза о космических гостях Земли волновала когда-то многих ученых и исследователей, вокруг нее велась горячая дискуссия. А потом постепенно о ней забыли. Видимо, невероятным показалось это даже самым упорным поборникам гипотезы. Бурмаков же посоветовал Павлу еще раз перечитать все, что печаталось о ней, и высказать свое мнение.
Павел не совсем ясно представлял, зачем это понадобилось Бурмакову. Возможно, гипотеза имела какое-то отношение к будущему полету, о маршруте которого Павел еще не знал?
Он начал читать. Давний спор ученых неожиданно захватил его. Павел почувствовал, что его симпатии все более и более склоняются на сторону тех, кто, возможно, иногда и ошибался, но мыслил смело.
Гостей из космоса на Земле не было, говорила наука. Казалось бы, все понятно. А Павел не мог с этим согласиться, как не соглашались те, кто подал идею. Почему? Скорее всего, потому, что не хотелось признать человека Земли одиноким среди множества мертвых миров, оставить его без надежды встретить когда-нибудь собрата по разуму.
Павел перелистывал газетные страницы, вел мысленный спор со своими противниками. Неожиданно чьи-то мягкие и теплые пальцы нежно прикрыли его глаза. Он осторожно отвел руки, оглянулся и увидел Валю.
Валя наклонилась к столу, прочитала название статьи.
— Павлик! Ты и фантастика? Странно!..
Павел немного растерялся:
— Надоели формулы, вот и потянуло к фантастике.
— А я потяну тебя сейчас на стадион. Хватит мозги сушить.
Самолет улетал завтра днем, билет у Павла лежал в кармане. Свободное время было. И Павел согласился. Только попросил библиотекаря не уносить в хранилище подшивки. Кое-что нужно было еще дочитать.
На улице он как бы между прочим сказал:
— Завтра лечу в Москву, в четырнадцать двадцать.
Два дня тому назад они договорились эту неделю провести вдвоем. У Вали как раз занятия были перенесены на вторую смену, а у него по случаю экзаменационной сессии у студентов, которым он читал астрофизику, прибавилось свободного времени. И вдруг сюрприз…
Валя уже знала: если Павел сам не расскажет что к чему, спрашивать бесполезно. И потому промолчала. В душе шевельнулась обида: все срывается…
Валя нахмурилась, отвернулась. Павел крепче сжал ее руку. Сказать о предстоящем полете он ей пока не мог, просто не имел права.
— Получилось, Валя, неожиданно. Вызывают более чем на неделю.
Валя вздохнула. Если вызывают, надо ехать.
Электробус, сделанный из прозрачной пластмассы, светлый и просторный, бесшумно мчался по широкому проспекту Коммунизма. Застраивать проспект кончили не так давно — лет пять назад. Невысокие, на восемь-десять этажей, жилые дома тянулись вдоль проспекта на несколько километров. Каждый квартал имел своеобразный архитектурный облик. Людям здесь жилось хорошо. Большие окна, застекленные прозрачным пластиком, пропускали не только обычный свет, но и ультрафиолетовые лучи. А это значит, что, даже не выходя из дома, можно было загорать. Специальные автоматические установки поддерживали постоянную температуру и влажность воздуха в комнатах. Теперь везде такие строили дома, реконструировали старые.
Павел неожиданно почувствовал себя как бы посторонним в этом чудесном городе. Он еще не жил здесь, ходил по улицам, по аллеям, а в голове все время мелькала мысль о том, что его ждет в недалеком будущем. И, наверно, она, эта мысль, поднимала его над повседневным, делала способным по-философски рассудительно оценить ту красоту, которую нужно было оставить вскоре…
— Ты не слушаешь меня, профессор? — В голосе Вали прозвучала ирония.
— Понимаешь, каждый раз я здесь нахожу что-то новое, хотя, кажется, знаю все до мелочей, — ответил Павел.
А сам подумал: «Умница Валя. Тревожится, а виду не показывает».
Электробус остановился на площади, в конце которой за высокой ажурной аркой начинался Центральный стадион. Павел выпрыгнул первый, помог выйти Вале. Автоводитель, подчиняясь сигналу механического кондуктора, повел электробус дальше.
— Посмотри на вход. Мне всегда казалось, что арка немного низковата. И знаешь почему? Площадь перед ней просторная. А сейчас вижу, что ошибался. Вон те пики над средними колоннами… — показал Павел. — Они стремятся вверх и будто влекут в небо всю конструкцию.
