подтолкнув левой рукой к нему Стаса.
— Зачем? — Лом боялся без обреза стать совсем беззащитным.
— Так надо, потом узнаешь.
— Савельевич знает, что делает. У него не голова, а дом советов, поэтому ты лучше не рыпайся, — вытаскивая у него из-за пояса обрез, довольно произнес Стас, наслаждаясь унижением своего постоянного обидчика, одновременно стараясь завоевать расположение к себе Савельевича.
Савельевич разрядил обрез и возвратил его Лому со словами:
— Мы с вами хорошие мужики, но береженого Бог бережет.
Присмотревшись к раздувшимся карманам пиджака и брюк Лома, Савельевич все понял. Он спросил у Лома:
— Добыча какая-нибудь в доме нашлась?
— Кое-что собрал, все лежит вон в том чемоданчике, — Лом не подозревал о приготовленной ему ловушке.
— Свежо предание, но верится с трудом. Знаешь такую басню Крылова? — и, не дожидаясь ответа на свой вопрос, Савельевич продолжил: — Ну-ка, Стас, наведи шмон в его карманах!
— Меня обыскивать?! — в бешенстве заревел Лом.
Но Савельевич вновь направил на него пистолет. Стас, тщательно обыскав Лома, достал из его карманов пять пачек денег и один массивный золотой перстень. И не удержался от замечания:
— Наглеешь, дорогой. Тебя в другом месте за такой винт и пришить на законном основании могли бы.
Вспомнив все переживания текущего дня, когда он в любое время мог быть задержан ментами, и то, что Лом в это время отдыхал в доме в полной безопасности, набивая деньгами свои карманы, Савельевич по-настоящему взорвался:
— Скажи, кто из нас нарушил условия договора? Кто стал первым играть краплеными картами? Мы со Стасом шкурами рисковали, а ты здесь кайф устроил, пять косых от нас занычил! — обращаясь к Стасу за поддержкой и нагоняя еще больше страха на Лома, Савельевич ухмыльнувшись спросил:
— А не пустить ли нам его за это в распыл?
Трусливый Стас не понимал затеянной Савельевичем игры, но принимал его слова за чистую монету. Он не хотел быть соучастником убийства, однако слова Савельевича приятно щекотали его слух, заставляли учащенно биться, сердце. Он, сейчас был судьей самому Лому, который нарушил воровской закон.
— Ты, Лом, так перед нами прокололся, что давно должен быть в покойниках. Пускай Савельевич сам решает, как теперь быть с тобой.
Савельевич, ставя на место Лома, под маркой справедливого возмущения добился полного психологического подавления своего самого опасного противника, Стаса он во внимание не принимал, так как считал, что мажет вылепить из него любую нужную ему фигуру.
«Кажется, все теперь находятся на своих местах. Моя цель достигнута, теперь я могу приступить к дележу добычи», — удовлетворенно подумал Савельевич.
— Так и быть, Лом, мы тебе твою подлость прощаем. Ты не хуже нас знаешь, как ты нашкодил, а поэтому за нашу строгость к тебе на нас злобу не таи, — снисходительно сообщил приговор Савельевич, разряжая обстановку.
— Я твой должник, спасибо за учебу, — облегченно выдохнул Лом. — Если бы водки не выпил, может быть, такого подляка не совершил.
— Условия нашего договора я не нарушу и сдержу его даже с некоторым наваром для вас.
Савельевич взял со стола пять пачек денег, отобранных Стасом у Лома и вновь вернул их Лому со словами:
— Бери их назад, они, наверное, уже притерлись к твоим карманам.
Лом с завидной для своей комплекции расторопностью рассовал деньги по карманам пиджака.
Стасу достались две пачки четвертных из портфеля. Дождавшись, когда тот разложит их по карманам, Савельевич показал рукой на золотые изделия:
— Во сколько ты бы их оценил?
— Хрен их знает, я же не ювелир, — ответил Стас. — Ну, так на глаз на пять косых потянут.
— Пускай будет так, но учтите: в них и моя доля, — напомнил Савельевич. Достав из портфеля две пачки двадцатипятирублевых купюр, он по одной дал своим друзьям, а золотые изделия положил в портфель.
— Вы знаете, почему я выкупил у вас эти безделушки?
— Наверное, жить без них не можешь, — настраиваясь на шутливый тон, ответил Стас.
— Дурак! — пренебрежительно обозвал его Савельевич. — Потому что когда бабки у вас кончатся, вы можете эти безделушки по пьянке кому-то по дешевке загнать, тем самым засветив и себя, и меня. Теперь усек?
Стас на «дурака» не обиделся. Савельевич так ему угодил, что на мелочи можно было и не реагировать.
— Стас, пойди посмотри, как там поживает наша Рыба, не задохнулась ли еще, — пошутил Савельевич.
Стас, снова надев на голову чулок, вышел из спальни, закрыв за собой дверь.
Савельевич быстро достал из портфеля пачку десятирублевых купюр и отдал ее Лому.
— Это тебе лично от меня за хорошую работу. Стас о них не должен знать. Предупреждаю, если он о них узнает, ты должен будешь поделиться с ним пополам.
Взяв деньги, Лом погрузил их в карман своих огромных брюк. После всего происшедшего он не ожидал от Савельевича такой доброты, а поэтому расчувствовался:
— Я давно решил признать тебя шефом, а теперь прямо говорю: твое слово будет для меня законом.
— С чего ты вдруг вздумал признавать меня шефом? — удивился Савельевич, в душе польщенный таким уважением.
— Я поверил в тебя и твою голову, а поэтому, если еще появится какое дело, смело можешь на меня рассчитывать.
Они услышали звуки приближающихся шагов Стаса и прекратили разговор.
— Нахохлился, как мокрый воробей, — пренебрежительно сообщил Стас о Рыбе, — наверное дрейфит.
— Он не дурак и давно понял, какое решение мы приняли в отношении его головы, — пояснил Савельевич.
— Хватит о нем трепаться, — предложил Стас. Задумавшись на мгновение, он спросил: — Интересно все же, Савельевич, узнать, какой куш перепал тебе?
Он знал, что этот вопрос Савельевичу неприятен, но не задать его он не мог, любопытство взяло верх.
— Тебе надо было самому пойти получать деньги, а не торчать зайчиком за углом, тогда не пришлось бы проявлять интерес к чужим деньгам, — отрубил Савельевич.
— Я знал, что ты так ответишь, — съехидничал Стас.
— Если знал и все же спросил, то ты самый настоящий дурак.
— Что-то ты меня в дураки записал, — вспомнив и другие оскорбления Савельевича в свой адрес, обиженно пробурчал Стас.
— А ты хочешь поспорить со мной и доказать обратное? — доставая из-за пояса пистолет, с угрозой спросил Савельевич.
— Да я что, я просто так, — растерянно начал оправдываться Стас, не ожидая такого резкого выпада.
Лома перебранка корешей не интересовала. «Теперь пусть Стас покрутит своим хвостом, как несколько минут назад пришлось делать мне», — злорадно подумал он, наслаждаясь унижением Стаса.
Но Савельевич решил «натравить» Лома на Стаса, поссорить их, так как новый конфликт между ними увел бы их от разговора о его доле.
— Ты, Стас, действительно не дурак, а очень умная устрица. За что ты получил пять кусков? За то, что
