эту камеру моих мучителей. Сейчас кумовья стали сильно грамотными и хитрыми. Они сами не бьют зеков, а исполнение грязной работы переложили на разную шушеру, оставаясь в стороне. Разборки в камерах между зеками разных мастей — обычное явление. На них власти и общественность меньше обращают внимания, чем на злоупотребление оперативниками своими служебными полномочиями. Я не имею права и не буду жаловаться прокурору на то, что меня избили крысы в камере. А если бы и пожаловался на них, то все равно не смог бы доказать ему свою правоту. Ведь не крысы, а я первым начал с ними драку. — Его мысли опять вернулись к неизвестному ему, негласно сражающемуся с ним оперу. — Ведь это он, скотина, разработал тактику поведения крыс со мной и заставил меня сорваться, быть виновным в случившейся драке. Умен, гад! — был вынужден отметить он. — Я остерегался Спицы, боялся его мести, если расколюсь, а оказалось, опасность ко мне подкралась с другой стороны. Может быть, быки в моей камере вовсе и не крысы, а других мастей, просто им надо было завести меня чем-то, и они своего добились.
Конечно, я не должен предавать Спицу. В свою очередь, Спица обязан выручать своих людей, попавших в такую беду, как я. Однако он в этом году никого из наших не смог спасти от клешнёй ментов. Значит, он не такой уж всесильный и всего добившийся, как хвастался перед нами. А раз так, то и я не собираюсь гробить свою жизнь из-за него и пахать у хозяина».
Испытывая боль во всем побитом теле, ворочаясь на жёстких нарах, Таракан за ночь много раз просыпался и едва дождался утра, чтобы можно было подняться с неудобного ложа, походить.
Ему противно было смотреть на веселящуюся, беспечную компанию крыс. Он не пожалел бы сейчас всех имеющихся у него денег, чтобы немедленно отомстить крысам, но сейчас они были ему не по зубам. Только надежда, что в будущем ему с кем-то из них, возможно, повезёт ветретиться в СИЗО или ИТК, где он сможет отыграться за своё теперешнее унижение, как-то успокаивала его.
Когда в десять часов утра Таракана вызвали в следственную комнату к Стукало для допроса, то он, ничего не утаивая, подробно рассказал следователю не только о себе и своей бригаде, но и о степени участия Спицы в совершенных его парнями преступлениях.
После того как Таракан прочитал записанные следователем в протокол допроса показания и подписал их, Стукало поинтересовался у него:
— Юрий Захарович, вы свои показания подтвердите на очной ставке со Спицей?
— Я же не новичок во всех этих делах. Если я согласился пойти на признанку, то, естественно, готов свои показания подтвердить на очной ставке хоть с самим сатаной.
— Очень похвальное решение, — не удержавшись, заметил Стукало.
После окончания допроса Таракан, обращаясь к Стукало, попросил:
— Скажите вашим друзьям из уголовного розыска, чтобы они забрали из моей камеры своих крыс. Иначе к завтрашнему утру в ней будет несколько трупов. Я не исключаю, что среди них может быть и мой труп.
— Насколько я понял, у вас с сокамерниками сложились ненормальные отношения?
Посмотрев в глаза Стукало и увидев в них только любопытство, Таракан счёл за лучшее ответить на вопрос без подробностей и комментариев:
— Мягко говоря, да.
— Я узнаю, что там у вас в камере случилось, и приму меры к недопущению подобных конфликтов, — заверил его Стукало.
— Вы мою просьбу удовлетворите, а разборкой и выяснением того, что у нас случилось в камере, не занимайтесь, все равно бесполезно.
Примерно через час после того, как Таракан возвратился в камеру с допроса, дежурный офицер милиции вывел оттуда всех крыс, закрыв за собой дверь. Прильнув ухом к двери, Таракан притих, намереваясь услышать хлопанье двери камеры, куда должны были быть водворены крысы. Но он ожидаемого звука не услышал. Нетрудно было понять, что крысы вместе с дежурными покинули И ВС. Из чего напрашивался однозначный вывод: крысы были вовсе не зеками, а платными камерными агентами кума.
Конечно, допущенная расшифровка агентов являлась браком в работе сотрудника уголовного розыска, но поставленную перед ними задачу секретные сотрудники выполнили успешно.
Правда, то, что Таракан расшифровал секрет, ни агентам, ни сотруднику уголовного розыска в будущем никакими неприятностями не грозило, так как Таракан за свои «подвиги» должен был получить наказание в виде не менее пятнадцати — двадцати лет лишения свободы.
Глава 32
Преступник высшей категории
По находящимся у следователя в производстве уголовным делам он принимает самостоятельное решение. При этом должен так вести следствие, чтобы не нарушать нормы уголовного и процессуального кодексов. Никто из вышестоящих должностных лиц не имеет права навязывать ему своё мнение по его делам. Если же прокурор все же сочтёт необходимым дать ему указание по уголовному делу, то оно должно быть сделано в письменном виде.
Отлично зная свои права и обязанности, Стукало после допроса Нежданова Юрия Николаевича и Кернова Сергея Трофимовича, проведения очных ставок с Провоторовым и Таракановым задержал Нежданова и Кернова.
Чем глубже Стукало копал в расследовании уголовного Дела, чем больше задерживал и арестовывал соучастников преступлений, многие из которых не были знакомы друг с другом, тем больше он вникал в суть тонких комбинаций преступников, испытывая удовлетворение от того, что ему удаётся их распутывать и продвигаться по следу вперёд.
К Стукало впервые попало такое сложное и запутанное уголовное дело, но его расследование доставляло ему удовлетворение как профессиональному следователю. Он был доволен проделанной работой и уверен, что сможет успешно завершить расследование.
На другое утро после задержания Нежданова и Кернова, в начале рабочего дня, прокурор Голубенко позвонил по телефону Стукало и пригласил его к себе в кабинет для беседы, попросив захватить с собой уголовное дело в отношении задержанных Кернова и Нежданова.
Предложив Стукало сесть в кресло рядом со своим столом, Голубенко взял у следователя уголовное дело и стал просматривать материал, собранный за последнюю неделю.
— Значит, вчера, Алексей Михайлович, ты задержал Нежданова и Кернова?
— Задержал, — подтвердил коротко Стукало.
— А у тебя есть доказательства их вины в преступлениях, в которых ты их подозреваешь?
Стукало сообщил Голубенко, какими доказательствами вины Нежданова и Кернова он располагает.
Выслушав Стукало, Голубенко после некоторого раздумья заметил:
— Доказательства их вины у тебя сейчас существенны и весомы. Но ты уверен в том, что Провоторов и Тараканов в суде не откажутся от данных тебе показаний? Или хуже того: доживут ли они до суда? Ведь их может постичь участь Загорулько.
— Загорулько до суда я не задерживал и не арестовывал, она была на свободе, а эти парни до суда уже арестованы.
— Разница в их положении, конечно, существенная, но ты помни и знай, что у Кернова очень большие связи в преступном мире и он может сделать заказ в СИЗО, чтобы торпеды убили твоих важных свидетелей.
— Я о наших с вами опасениях сообщу Коцареву. Его оперативники постараются не допустить в камере расправы ни над Провоторовым, ни над Таракановым, тем более что они и сами за себя могут постоять.
— Когда ты намерен предъявлять обвинение Нежданову и Кернову?
— Сегодня, — сказал Стукало.
— Какую меру пресечения до суда будешь им избирать?
— Арест.
— Когда ты мне их на санкцию приведёшь?
— Завтра!
— А может быть, ты их до суда отпустишь домой под денежный залог?
— Таких крупных китов нельзя до суда не арестовывать. Находясь на свободе, они могут и будут мешать мне в работе.
