комплекса полной реанимации. Любой сбой тотчас же будет компенсирован… В нашей больнице две таких палаты. Одна для всех понемногу, нищих, сирых и уборгих. Другая, вот эта, для крутых. Дорогая штука, я вам скажу…
— Для меня это не имеет значения!
— Я догадываюсь, — кивнул врач, внимательно разглядывая взъерошенного от ярости Егора. — Вы ближайший родственник, я так понимаю? Имею к вам один существенный вопрос… Какие наркотики употреблял ваш брат вчера?
— Никаких! — поразился Егор. — С чего вы взяли? Он вообще не принимал наркотиков! Никогда!
Врач криво усмехнулся:
— Позвольте вам не поверить… Я понимаю, что мой вопрос неприятен, к тому же чреват еше менее приятными для вас последствиями. Но мне хотелось бы сразу же прояснить существо дела…
— Родион не употреблял наркотиков! — Егор повысил голос, чувствуя, что еще немного, и он вцепится в накрахмаленный воротник халата. Руки Влада снова легли на его плечи.
— Молодой человек… Я знаю, что говорю, — врач лихо заложил сигарету за ухо и скрестил руки на груди. — Ваш брат перенес тяжелейший токсический шок, едва не разрушивший окончательно все системы организма. Правда, лаборатория пока не может выделить вещество, но лично у меня нет никаких сомнений в том, что такое сильнодействующее вещество в убойной дозе было, и именно оно стало причиной всего этого… Вам нечего мне сказать?
Егор вырвался из рук Осташова и демонстративно отошел к окну. Его трясло от негодования. Заподозрить разумного и брезгливого Родиона в пристрастии к наркоте! Какой бред! Разнести бы всю эту чертову престижную больницу в клочки!
За его спиной Влад о чем-то вполголоса договаривался с врачом, но
Егор не мог разобрать ни слова.
— Пойдем-ка домой, Егор Павлович… — Влад подошел сзади и легонько подтолкнул Егора к выходу на лестницу. — Пока мы здесь ни к чему. Завтра я позабочусь об оплате больничных счетов и приостановке контрактов… Но это будет завтра. Вернее сегодня, но попозже…
Они стали спускаться вниз.
Дорохов придерживал измученного Егора под руку, спокойно увещевал:
— Ты не дергайся, Егорка. Бери пример с брата. Я всегда Родионом восхищаюсь. Он у тебя все умеет делать красиво и с толком, даже из себя выходить…
— Но я не понимаю, что же это получается?!! Ведь ясно же, что Родион никогда никакой наркоты в рот не брал!..
— А ты в этом уверен?
Егор по инерции пролетел еще несколько ступенек и резко развернулся:
— Ты что, серьезно?
— И не смотри на меня, как на гадюку, — хмуро сказал Влад. — Я не враг Родьке… Ты, конечно же, знаешь его лучше, чем я. Но ты не бываешь с ним все двадцать четыре часа в сутки, во всяком случае, не каждый день… Кто может сказать наверняка, чего захотела вчера левая пятка его светлости? В субботу и в воскресенье Родион надолго исчезал из под твоей опеки…
— Влад, этого не может быть!.. — воскликнул Егор. От одной мысли, что Родион попал в беду именно по недосмотру своего Стража Егор даже затошнило.
Осташов покачал головой:
— Ладно, не ори. Хотя я не понимаю, что ты вздыбился? Что за беда такая, если взрослый мужик с отчаяния решил немного расслабиться и купил себе порцайку сильнодействующего? Что ты квохчешь над его репутацией, если Родиону самому на нее плевать? Людям его круга свойственно немного запретного, никто не будет ни удивлен, ни шокирован…
Егор молча выслушал и решительно пошел к выходу. Житейскую мудрость Осташова оспаривать было трудно, и Егору захотелось поскорее избавиться от приятеля. Он прибавил шагу, доставая из кармана ключи от машины.
— Ладно, Егорка, забудь… — Влад догнал Егора, шлепнул по спине. Вот Родион очнется и нас рассудит… Поезжай-ка домой, отоспись, утро вечера мудренее. Согласен?
— Согласен, — буркнул Егор.
— А ты отвратительно выглядишь, старик… — тревожно возвестил Осташов, взглянув Егору в лицо. — Тебе пора на заслуженный отдых… Знаешь, давай-ка я отвезу тебя, для верности. А то втюхаешься в первый же фонарный столб…
— Ерунда. Справлюсь, не маленький.
Но Осташов покачал головой:
— Видишь ли, Страж, ты сейчас хуже пьяного. Если столб проскочишь, то вполне можешь одиноких пешеходов пересчитать. Беды наделаешь. И жертвы твои будут на моей совести. Гони ключи!
Егор молча вложил ключи от своей БМВ в протянутую ладонь, пропустил
Влада вперед и пошел следом.
Глава 12. Лисы, волки и кривые козы
В конторке, к удивлению Марьяна, никого не было.
У Вербина не было привычки слоняться по пустым кабинетам Гильдии. И если он не на посту, значит должен сидеть в своей комнате.
Марьян свернул из вестибюля в сторону, в узкий полутемный коридорчик.
Он редко бывал в жилище своего приятеля. Вербин не имел обыкновения звать к себе гостей. Он стеснялся своего обиталища, а перед Марьяном особенно.
Марьян остановился перед дверью в торце коридорчика и постучал.
Никто не отозвался. Но дверь показалась Марьяну прикрытой неплотно, и он легонько толкнул ее. Она медленно отворилась.
— Андрей, ты дома?
Снова никто не отозвался. Памятуя о том, что сегодня в Гильдии неприемный день, и с утра до вечера в здании не должно быть никого из посторонних, Марьян решил, что может войти без опасения повстречаться внутри с чужаком.
Он перешагнул порог и оказался в большом помещении с длинным узким окном, что тянулось от стены до стены почти под самым потолком.
В углу на прочном табурете стояла настолькоая лампа с развернутым в потолок плафоном. Марьян подошел и включил ее. Светлее стало лишь на пару шагов вокруг.
Марьян знал историю этой комнатухи. Раньше это была бытовка, а нынче по разрешению Кошарского здесь поселился Андрей. Марьян с трудом понимал друга. Андрей не испытывал недостатка в деньгах. На свои доходы он вполне мог обзавестись если не собственной квартирой, то неплохим по нынешним меркам наемным жильем. Однако Андрей предпочел жить здесь.
В этом тесном и плохо освещенном помещении слегка пахло застарелой пылью и потом. Мало кто позволил бы себе оставить собственное жилье в таком состоянии, но с поправкой на невзыскательность отшельника-бродяги можно считать, что ночлежка у Вербина получилась сносная.
Ту мебель, которой под завязку было заставлено почти все пространство, уже неудобно было выставлять на людях. Но ни один хороший хозяин не стал бы выбрасывать добротные и массивные изделия, готовые вот-вот перешагнуть из категории старья в разряд антиквариата.
Почти посередине комната была перегорожена тремя широкими старыми шкафами. В одном из углов на столике стояла двухконфорочная электроплитка с чайником и кастрюлькой, стопка тарелок, стакан с ложками… Проход между шкафами был занавешен каким-то покрывалом, прицепленным к деревянной перекладине… У стены притулился на низкой тумбочке компьютер, и присутствие этой современной штучки посреди унылого мусора вызывало недоумение.
Впрочем, убогое жилье было обязано своей обстановкой скорее бережливости Кошарского,
