области». Из письма видно, что 27–28 октября 1941 г. состоялось заседание синода архиереев Православной Церкви в Генерал-губернаторстве, который постановил: просить митр. Дионисия ходатайствовать перед властями о возможности пробуждать церковно-религиозную жизнь на Украине и созвать собор епископов из епархиальных архиереев Генерал-губернаторства, Волыни и Полесья. Организация созыва собора была поручена митрополиту, но тот не предпринял никаких шагов в этом направлении, ограничившись рядом выгодных ему единоличных распоряжений[238]. В дальнейшем, в 1942 — начале 1944 г., православные архиереи Генерал-губернаторства уже мало участвовали в церковной жизни на Украине, так как были лишены реальных возможностей из-за жесткого противодействия руководства РКУ.
В первые месяцы после начала войны против СССР и чиновники правительства генерал-губернатора пытались оказать влияние на религиозную жизнь рейхскомиссариата «Украина». В упоминавшемся докладе РКУ от 1 декабря 1941 г. говорилось: «…со стороны православного церковного руководителя в Генерал- губернаторстве существует намерение включиться в церковное развитие на бывшей советской Украине. Компетентный в этом деле орган при генерал-губернаторе (земельный судебный советник Вильден) выразил готовность постоянно поддерживать контакт с соответствующими органами в Министерстве занятых восточных территорий и Главной службе мировоззренческой информации относительно православных церковных вопросов, поскольку они разыгрываются на Восточной Украине» [239]. Но эти попытки были быстро пресечены РМО и рейхскомиссаром «Украины».
Чиновникам Франка пришлось ограничиться в своей деятельности лишь частью Западной Украины. 17 июля Гитлер решил включить «бывшую австрийскую» Галицию в состав Генерал-губернаторства. Официальная церемония этого включения состоялась 1 августа. Франк выпустил во Львове «Прокламацию к населению Галиции»: «Ваша частная собственность будет восстановлена, свобода народной культурной жизни сохранена и свободные занятия религией гарантированы»[240]. В Галиции православных было очень мало, там проживали в основном украинцы-униаты. Отношение к ним германских органов власти было вполне терпимым, чего нельзя сказать о поляках-католиках Западной Украины. Так, например, 15 июля 1942 г. РМО сообщало в МИД, что правительство Генерал-губернаторства запретило возвращение бежавшего в 1939 г. от советских войск польского духовенства в Галицию[241].
Положение Православной Церкви почти весь период войны в целом оставалось относительно спокойным, хотя порой и возникали отдельные инциденты. Так, в 1942 г. часть Яблочинского монастыря была сожжена немцами, но в поджоге обвинили монахов, и еп. Тимофею грозил расстрел. Он смог бежать в Холм к архиеп. Илариону, где активно занялся душепопечением местного населения. Беспокойство у нацистов вызывала также деятельность бывшего Гродненского епископа Саввы (Советова), который действовал в качестве польского православного военного епископа в Лондоне. В нелегальном польском листке «Biuletyn informacyjny» от 31 декабря 1942 г. было опубликовано его заявление с осуждением политики германских оккупантов против Православной Церкви в Польше и оскорбительной нелояльности некоторых членов православной иерархии в стране. Еп. Савва дал свое благословение всем мучимым и преследуемым польским гражданам православной веры. Это событие вызвало оживленную переписку между МИД и РСХА[242].
Новый всплеск активности в деятельности православных иерархов в Генерал-губернаторстве произошел в первой половине 1944 г. Это было связано с эвакуацией в Варшаву, в связи с наступлением советских войск, большей части украинских архиереев из РКУ. Германские ведомства всячески стремились использовать их в пропагандистских целях. 12 мая 1944 г. эти иерархи вместе с митр. Дионисием были приняты в Кракове Франком. В ответ на благодарственные обращения митрополита Дионисия и раскольнического еп. Поликарпа (Сикорского) генерал-губернатор указал на значение Украинской Православной Церкви для европейской культуры и торжественно обещал от лица фюрера защиту со стороны рейха, подчеркнув: «Я принял Вас, твердо веря в победу германского Вермахта. Вы снова вернетесь к Вашим церквам»[243].
В этой ситуации И. Огиенко и митр. Дионисий возобновили свои попытки возглавить автокефальную Украинскую Церковь. Первый из них был 16 марта 1944 г. также возведен в сан митрополита и по-прежнему предпочитал действовать через германские ведомства, неоднократно обращаясь к ним с различными заявлениями, как правило, не имевшими успеха. 15 мая 1944 г. Розенфельдер так писал об Огиенко шефу руководящего штаба политики РМО в служебной записке «Организация и руководство Украинской Православной Церкви»: «Его церковно-политическая цель состоит в возвышении Киева до украинской церковной митрополии с Патриархом во главе… Иларион также считает, что Православные Церкви в Генерал-губернаторстве, Белоруссии и Литве должны находиться в канонической зависимости от Киевского митрополита или Патриарха… Назначение Илариона целесообразно только в том случае, если на Украине проводится политика самоуправления с целью создания в дальнейшем политической автономии, иначе уже вскоре Иларион станет невыносим. Я считаю целесообразным в подходящий момент поставить на место Дионисия в Варшаве Илариона, чтобы оторвать его от украинской почвы» [244]. Эта идея была положительно воспринята руководством Генерал-губернаторства.
Митр. Дионисий потерял свое расположение у германских ведомств в результате проведенной им авантюрной операции. 8 апреля 1944 г. в Варшаве большинством автокефальных украинских епископов он был выбран патриархом всей Украинской Православной Церкви. Выборы проходили нелегально, и, узнав о них, германские власти сразу же устроили расследование и запретили митр. Дионисию пользоваться титулом Патриарха всея Украины. Кроме того, недовольство в Берлине вызывали и слишком далекоидущие властолюбивые устремления митрополита. В записке Розенфельдера от 15 мая говорилось: «В одной из прежних докладных записок Дионисия министерству даже высказывалась идея, что Московский патриархат должен быть заменен Киевским патриархатом. Следовательно, здесь также было стремление к православному единству, но с центром в Киеве вместо Москвы. То что русский Дионисий „впрягся в сани“ украинского национализма, можно объяснить только его личным честолюбием»[245]. Как будет показано далее, всякие объединительные тенденции в Православной Церкви на Востоке встречали резкое неприятие у руководства Третьего рейха.
Постепенно стал меняться тон посланий митр. Дионисия, он явно переставал «делать ставку» на немцев. В отличие от более ранних прогерманских обращений к верующим, в Рождественском послании митрополита от 25 декабря 1943 г. говорилось лишь о том, что «пятый год продолжается огромное напряжение борьбы с мировым злом». А в Пасхальном послании 1944 г. вообще отсутствовали какие-либо упоминания о войне, кроме фразы о «печальных событиях, какие мы ныне переживаем» [246].
Но провести акцию по смещению митр. Дионисия германские ведомства не успели, помешало вступление советских войск на территорию Генерал-губернаторства. Все православные епископы в конце июля 1944 г. были эвакуированы из Варшавы в Словакию. Лишь преследуемый ранее нацистами еп. Тимофей с приближением фронта 22 июля переехал из Холма в Люблин и дождался прихода советских войск. Там ему временно было поручено управление Православной Церковью в освобожденной Польше, так как он являлся единственным оставшимся архиереем. Согласно сообщению председателя Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР Г. Карпова от 13 апреля 1945 г., еп. Тимофей установил связь с Киевским митрополитом Иоанном и подал прошение о принятии его епархии, Холмской и Подляшской, в Московский Патриархат[247]. Сохранение автокефалии Польской Православной Церкви несколько лет находилось под вопросом, но в 1948 г. она была все же дарована Московским Патриархатом и наконец стала канонической.
Ситуация с судьбой Православной Церкви в Генерал-губернаторстве имела важное значение, далеко выходящее за границы бывшей польской территории. Здесь впервые важнейшие ведомства Третьего рейха попытались на практике осуществить курс раздробления Русской Церкви на самостоятельные, независимые церковные образования, используя националистические устремления одних народов против других. Так, в Генерал-губернаторстве украинцев использовали против поляков и русских. В первом случае это удалось в большей, а во втором в меньшей степени (какие-либо сведения о столкновениях между православными украинцами и русскими в документах отсутствуют). В дальнейшем именно такой курс осуществлялся на занятых восточных территориях, и прежде всего на Украине и в Белоруссии.
