– А позволь мне, княже, на руку твою взглянуть, - попросила она.
– Ворожить станешь? - принужденно засмеялся он.
– Хочу судьбу твою рассказать. Или боишься?
Он и вправду боялся. Или о хиромантии ничего не знал, или считал её колдовством. Но, конечно, не мог показать своего страха при дружине.
А воины князя между тем подошли поближе. Чудная девица их заинтересовала.
'Плохое скажет, отдам своим робятам на потеху' - вдруг с удивлением прочла Катя мысль князя. Выходит, умение читать мысли, против которого она всегда так восставала, сегодня сыграло ей добрую службу.
– Счастливый ты, княже, - вслух сказала она. - Ты женат на хорошей женщине. Детишек у тебя двое...
– Это ты от других могла слышать, - проговорил уязвленный князь, пытаясь выдернуть у неё свою руку.
– Женат, - повторила она, впрочем, руку его не отпуская, - но до девок охоч.
– Охоч! - хохотнули дружинники, сторожась; кажется, князь был скор на расправу.
– Но это все мелочь, - продолжала Екатерина. - Ждет тебя славное будущее. Народ из уст в уста станет передавать предания о твоих подвигах...
– А что еще? - он уже доброжелательно смотрел на девицу.
– Больше ничего не вижу, - вздохнула она. - Встает пламя в глазах, и больше ничего. Нужна гадалка посильнее меня.
Катя видела ещё кое-что. Стены церкви, в которой укрылись остатки его дружины. Страшные удары стенобитного бревна в дверь церкви и смерть князя от руки монгола в кожаном с золотом шлеме. Но о таком она не могла ему сказать...
– Разреши покинуть тебя, княже, - она опять низко поклонилась.
– Иди, - он был доволен гаданием и сунул ей в руку монетку. - Будем мимо проезжать, загляну к тебе в гости. Проводи девку, Мирошка... Как звать-то тебя? - спохватился он.
– Купава.
Пора ей привыкать к своему новому имени.
Мирошкой звали того самого юного дружинника, который намеревался проткнуть её копьем.
– Ты не серчай на меня, - попросил он, приноравливаясь к её легкому шагу. - Разве ж я мог знать, что такая птаха к нам в стан залетит!
– И какая же я? - лукаво взглянула на него Катя.
– Красивая! - выдохнул он. - Смотреть - глазам больно... А князя Ярослава сторожись. Немало девок от него плачет.
– А что ж ты в гости не просишься, коли глянулась я тебе?
– Куда мне с князем тягаться!
– А ты и не тягайся. Просто приходи и все.
– Ты меня взаправду приглашаешь? - глаза юноши загорелись.
– Взаправду, - улыбнулась Катя и описала, каким снаружи выглядит её дом. Впрочем, вряд ли в лесу поблизости не только сыщется что-нибудь похожее, но вообще другое жилище.
Убегая к лесу, Катя и сама не знала, для чего приглашает Мирошку в гости. Не слишком ли охотно она стала кокетничать с парнями? Но так интересно опробовать на мужчинах свой новый облик. Имидж, как принято говорить в двадцатом веке.
Однако, пора было обустраиваться. И вообще резидентка-Кэт вела себя на редкость легкомысленно. Белые историки взяли на службу девушку, не по годам серьезную, рассудительную, в короткий срок освоившую азы магии, языкознания и воинского искусства.
Она огляделась: где удобнее поставить свой раскладывающийся домик?
Такая поляна нашлась. Недалеко от опушки леса. Катя хотела, кроме всего прочего, видеть, кто к лесу подходит. Каких гостей ей ожидать. Потому что магия магией, а кто предупрежден, тот наполовину вооружен.
Она положила в центр поляны свой деревянный талисман, для постороннего глаза неотличимый от какой-нибудь плоской деревянной бляшки, и произнесла:'Стань невидимое - видимым, малое - большим!' И сама же вздрогнула, когда на глазах перед нею возник знакомый дом. И почувствовала, как по нему соскучилась. Здесь, в чужом месте, в чужом времени, одна... Она быстро взбежала по ступенькам.
Дом внутри они переделывали вместе с Венустой Худионовной так, чтобы он ничем не отличался от подобных домов тринадцатого века. Стены покрывала снаружи обшивка, неотличимая на вид от обычных рубленных бревен. Да и мебель была сработана добротно, но грубо. Как делал бы предполагаемый отец девицы Купавы.
Словом, взору постороннего открылась бы изба, и снаружи и внутри от других изб неотличимая. С выскобленными досками стола. С большой печью посреди горницы.
– Антип, - позвала Катя; она боялась, что домовой плохо перенесет перемещение во времени, и эти увелечения-уменьшения.
За печкой раздался шорох.
– Жив, слава Богу!
Опять зашуршало. Плчему-то Антип не любил разговаривать и появляться днем. А по вечерам показывался только когда свет выключали.
– Мы с тобой начнем готовиться к приему гостей, - сказала ему Катя.
Наверное, наблюдай её сейчас кто-нибудь со стороны, посмеется: крыша едет у человека, сама с собой разговаривает!
Она сотворила из воздуха небольшой огонек. У неё был кремень, и Катя умела с ним обращаться, но не любила, и когда никого не было рядом, старалась им не пользоваться. Фокус по извлечению огня - для человека несведущего - нехитрый и, производя его, девушка получала удовольствие.
Сегодня же, когда вспыхнула береста, приготовленная для растопки, и от неё занялись дрова, будто кто-то высветил темное прежде пятно на её памяти. Она вспомнила! И Полактию Фортунатовну - сложное имя легко вынырнуло из памяти, и Леона, и Эраста... И поняла, что маг не смог или не захотел полностью стереть её память. Только заблокировал, а здесь, за семь веков от великого Леона, все вернулось на круги своя.
Естественно, она и не рассказала белым историкам, что была в гостях у черных. Почему же она все-таки отдала предпочтение белым историкам, хотя собиралась вообще ни с кем из них связываться?
Что-то черные историки недоработали, чего-то не учитывали, пытаясь привлечь к своему делу молодых людей. Изначально предполагалось, что любой из них непременно клюнет: иметь все, что захочешь. Может, уставших от борьбы за существование людей постарше такая перспектива и привлекла бы, но молодым хотелось того же добиться, а не получить готовым... Впрочем, это было лишь Катино субъективное мнение. Возможно, и не все молодые с нею согласились бы...
Самое плохое заключалось в том, что черные историки все о ней знали. И стерегли на выходе из Черной Дыры. Знать-то знали, но, похоже, недооценили. Иначе послали бы её встречать кого-нибудь другого. Поопытнее. Кто не упустил бы ее...
Теперь Кате следовало уйти, затаиться на время, а она расположилась со своим домом на самом видном месте. Не пожелала забираться в чащу.
Связаться со своими учителями? Но что она им скажет? Заберите меня
