пленила. Да не кого-нибудь, мага-профессионала!..
– Осторожно! - попугай в клетке крикнул так громко, что Катя от неожиданности чуть с седла не свалилась.
Вместо того, чтобы смотреть на дорогу, она размечталась... Что там за пар вырывается из-под земли? Это явно не Черная Дыра. Какой-то странный крутящийся вихрь - столб черного дыма...
Девушка попыталась натянуть поводья, но почувствовала, как кто-то невидимый схватил лошадь под уздцы.
– Тпру! - крикнула Катя, изо всей силы упираясь ногами в стремена.
– Поздно! - крикнул, будто каркнул попугай, и они вместе с лошадью стали стремительно проваливаться куда-то.
Потом началось падение. Куда подевалась лошадь, понять было трудно, но золоченая клетка, таинственным образом отвязавшаяся, падала вместе с Катей, несколько раз ощутимо ударив её по ногам острыми углами.
Шлеп! - это упала Катя. Звяк! - это упала клетка. И вскоре все стихло, но свтлей не стало.
Упали они не то в колодец, не то в шахту, но не ударились, а медленно опустились на дно.
– Куда это мы попали? - невольно понизив голос, спросила Катя.
– В ловушку! - свистящим шепотом буркнул попугай.
– Неужели и на черных историков кто-то смеет ставить ловушки?
– Этот смеет. Ибо не принадлежит ни к какому ордену или организации. Он - просто одинокий зловредный колдун, который с помощью путешественников, зазевавшихся невовремя, разнообразит свое бессмертное, но скучное существование. Любой маг, потолковей новичка, смог бы его ловушки избежать.
Катя мучительно покраснела. Получить такой удар по дых, можно сказать, в минуту своего триумфа!
– Колдун? А чем он отличается от магов?
– Дурным характером! И полной непредсказуемостью. Пока мы не узнали о нем, нескольких историков он сумел превратить в каменные статуи в своем примитивном дворце.
– Примитивном?
– Примитивном! Он напихал в этот саркофаг все, что попадалось под руку. Ведет себя в других временах, как слон в посудной лавке. Не согласуется ни с какими теориями, научными трудами. Этакий браконьер на почве магии. Я бы не удивилась, если бы узнала, что он и читать-то не умеет!
– Но Вяземский говорил, что магии нужно учиться.
– Вот именно. А Георгий Мередит получил свои знания, можно сказать, из уст в уста, по старинке. Заклинания он зазубрил, как другие зубрят таблицу умножения...
– Кажется, черные историки его не очень любят.
– Белые историки - тоже, ибо там, где Мередит, нет смысла говорить о порядке и законе. Там, где Георгий - хаос.. Может, Мередит и радился из хаоса...
– Значит, он и нас может превратить в камень?
– Необязательно. Ты можешь стать головой кабана в его Зале Трофеев.
– Этот Мередит - старый?
Голова попугая снисходительно качнулась: могла бы задать вопрос и поинтереснее.
– Он древний. И бессмертный.
– Такой, как Кощей Бессмертный?
– Куда Кощею до Георгия! Тот свою смерть прятал, но будто специально так, чтобы её кто-то мог найти. У Мередита смерти нет. Он может умереть только, когда сам захочет.
– Это же неинтересно, - разочарованно заметила Катя.
– А ты бы хотела идти за тридевять земель, искать её, найти и уничтожить. А зло на земле неуничтожимо.
– Почему?
– Потому. С чем тогда будет бороться добро?
– Вы издеваетесь надо мной?
– Если ты такая умная, не задавай глупых вопросов! - огрызнулась Полактия Фортунатовна.
Но Катя не умела долго злиться.
– Может, пока суд да дело, стоит вернуть каждой из нас первоначальный облик? - предложила она.
– Хорошо бы, да только теперь это невозможно. Колодец - своебразная изолированная камера: сюда никто не проникнет извне, никто не сможет убежать и каким-то образом проявить свои магические способности.
– Вляпались! - ахнула ошеломленная Катя: клокучущая в ней молодая энергия никак не хотела смиряться с подобными ограничениями.
Не слишком ли часто с нею случаются такие проколы? Наверное, ген- искатель Вяземского, указав на нее, как раз в этот момент вышел из строя...
Внезапно темное помещение, в котором сидели пленницы, осветилось ровным голубым светом, похожим на призрачный свет месяца, заиграла медленная певучая музыка и медоточивый голос невидимого мужчины произнес:
– Всемогущий Георгий Мередит просит гостью пожаловать к нему в замок.
Гостью? Но почему в единственном числе? Если он такой всемогущий, то наверняка догадался, что в клетке не простой попугай. Или он решил до срока не открывать карты?
– Просит или требует? - дерзко выкрикнула Катя, делая шаг к открывшейся в темноте двери - сквозь проем ей виднелся коридор, ярко освещенный каким-то мощным источником света.
– Как можно? - почти искренне удивился голос. - Требовать мне, ничтожному? Конечно, просит! Покорнейше просит!
Катя шагнула к двери.
– А клетку, - почти льстиво напомнил голос. - Бедная птичка может соскучиться в одиночестве. Или проголодаться. Такая умная говорящая птица...
В коридоре девушку поджидали два темнокожих раба. Обнаженные до пояса мужчины были одеты в шаровары из дорогой ткани и обуты в красные сафьяновые сапоги с загнутыми носами. Их головы венчали парчовые тюрбаны, украшенные перьями какой-то птицы. Перья поддерживались брошками с огромным изумрудом у одного и таким же бриллиантом у другого. На боку у каждого висели ятаганы с рукоятями, оправленными драгоценными камнями. Рабы встали по обе стороны от Екатерины и повели её по коридору.
Ум девушки лихорадочно работал, так что во время этой ходьбы она кое-что придумала. Может, другая на её месте и запаниковала бы, но у Кати был девиз: никогда не сдаваться!
А ещё она ухитрилась шепнуть попугаю, то бишь Полактии Фортунатовне:
– Как бы я себя ни повела, не удивляйтесь!
Между тем её сопровождающие остановились у дубовой двери, окованной золотыми гвоздями и с ручкой в виде головы разъяренного вепря.
Рабы-негры склонились подле неё в поклоне, но дверь перед Катей открывать не спешили. Ну и нравы! Она протянула руку к двери, а та распахнулась будто сама собой и перед
