двадцатом.
'Пока все правда', - прочла она мысль Мередита и продолжила как ни в чем не бывало:
– Мне предстояло спасти от огня и доставить моим нанимателям древний трактат о бессмертии...
Ей показалось, что попугай испуганно ахнул и завозился на своей жердочке.
Катя невольно замолчала, но Мередит истолковал её молчание по- своему.
– Не переживай, детка, есть у меня эта рукопись. Если кто скажет, что она - копия, я не расстроюсь, тщеславие пагубно. К тому же, с Авиценной я не во всем согласен. Кто из нас прав, суди сама: я - жив, а его кости давно истлели.
– Так вы читали древние рукописи? - вырвалось у Кати.
– А тебя убедили, что я неграмотный? - хохотнул маг, но при этом ни один мускул на его лице не дрогнул. - Я не для того учился грамоте, чтобы читать книги по магии. Заклинание, написанное на бумаге, ерунда! Все магическое огненными буквами должно быть начертано здесь! - он коснулся пальцем лба. - И чтобы никто другой, кроме тебя, прочесть этого не мог...
'Ты не читаешь книг, потому и не знаешь, что даже такие зеленые новички, как я, первым делом учатся читать чужие мысли. Мой папа - заядлый преферансист, и он всегда шутит:'Загляни в карты соседа, свои всегда успеешь посмотреть!'
– Мы остановились на том, что тебя послали принести некий древний хлам, - прервал её размышления Мередит. - Кто послал?
– Белые историки, - спокойно сказала Екатерина.
– Приходилось слышать, - презрительно заметил маг. - Они читают магические книги и не знают никаких родовых заклинаний... А ты у них вроде ученицы?
– Никакая я не ученица. Мне это неинтересно. Я учусь на актрису, а белые историки за этот трактат обещали мне приличную сумму.
– Актриса? - лицо Мередита наконец пришло в движение. - Давненько у меня не было в гостях актеров. Царь Эдип. Агамемнон. Клетемнестра. Какие чарующие имена, при этих звуках я, кажется, опять вспоминаю, что у меня есть сердце. Актриса!
– Я только учусь, - скромно напомнила Катя.
Мередит подошел к ней и церемонно поцеловал руку. Представление о хороших манерах он имел. Но потом маг опять взгромоздился на свой макси-трон и словно закрыл лицо на замок. Его длинные цепкие пальцы обхватили подлокотники, а взгляд, словно луч прожектора, сфокусировался на её лице.
– Продолжай. Там, куда тебя послали, что-то случилось. То, чего белые историки не предусмотрели.
'Это что, весь обед? - подумала Катя. - У него нет аппетита, но я-то голодна!'
Она протянула было руку к графину с каким-то соком, но за спиной её тотчас возник слуга и сок налил ей сам. Значит, можно между делом есть? Маг терпеливо ждал.
– А потом я столкнулась с черными историками.
– А черные историки - это.., - он сделал паузу, ожидая когда она за него доскажет.
– Члены Ордена честолюбивых историков.
– Ха-ха! - громко и хрипло, не хуже попугая выкрикнул Мередит.
В наступившей тишине было слышно, как попугай зло тюкнул клювом прутья клетки. Катя незаметно опустила руку вниз и погрозила птице пальцем.
– И они попытались отобрать у тебя манускрипт, бедное дитя? Честно тобою добытый?
– И ведь почти отобрали.
– Я сразу понял, что твоя история заинтересует меня. Что же случилось дальше?
– Меня превратили вот в этого попугая.
– А ты, значит, ухитрилась поменяться с тем.., вернее, с той, которая произнесла над тобой это заклинание? Теперь в попугае сошлись две сути...
– Ну, и о чем это говорит?
– Я хочу сказать, ты вполне можешь за себя отомстить. Твой враг наверняка знает, что ей нельзя долго оставаться в теле птицы. Тогда суть птицы переходит в суть человека и в конце концов начинает преобладать над нею.
Катя перестала есть и испуганно посмотрела на попугая.
– Вы хотите сказать, что через некоторое время человека нельзя будет вернуть обратно?
Она вовсе не была кровожадной и не хотела подобной участи для матери Эраста, который был к ней добр.
– Оболочка вернется, - между тем объяснял ей Мередит, - но мозг... так и останется птичьим.
Попугай с размаху ударился о прутья клетки.
– Это так, уважаемая, - Мередит поклонился женщине в образе птицы. - В народе сказали бы, не рой другому яму... Вы недооценили новичка.
Он перевел взгляд на Екатерину.
– Так о какой помощи хотела просить меня гостья?
– Помогите мне вернуть прежний вид, умоляю! - она вскочила со своего стула и насколько можно изящнее склонилась перед ним в поклоне; даже уткнулась лбом в холодные плитки пола..
– Полноте, поднимись, ты и сама это сделаешь. Вряд ли твоя магическая соперница станет возражать: в теле птицы вовсе не так уютно, как можно подумать...
– А если что-то не заладится и эта женщина опять захочет меня обмануть?
– Вот какая помощь тебе нужна!
А Катя прочла его мысли:'Девчонка вовсе не собирается мне докучать. Для меня помощь ей - такой пустяк...'
– Хорошо, - сказал он, - я наложу заклятие на магические способности твоей соперницы.
Он поднял руку и направил её в сторону клетки. Рука стала удлиняться, тянуться, пока не коснулась попугая, и опять вернулась к прежним размерам.
– Приступай!
Он царственно кивнул, но при этом неуловимым движением очертил круг, в центре которого и оказался. По линии круга побежали языки пламени, замкнулись и уже горели не переставая.
'Осторожный! - посмеялась про себя Катя. - Вряд ли он боится меня. Скорее всего, Полактии Фортунатовны. И правильно делает.'
Тут она вспомнила, что при обмене телами постороннему взору меняемые на мгновение предстают обнаженными. То-то Мередит так жадно уставился на них, даже вперед подался. Ждет развлечения, похотливый козел! Ладно, смотри, мне не жалко!'
Она открыла клетку с попугаем и коснулась птицы своей заговоренной палочкой, чтобы тут же ощутить себя в собственной оболочке. Не Гюзель, а именно Екатерины.
Полактия Фортунатовна же так и обратилась в великую ханшу. Видно, сидение в клетке не пошло ей на пользу, Тщетно она делала пассы, пытаясь вернуть себе прежний
