Электра, думая, что брат погиб, обращается к сестре с предложением взять вдвоем дело мести на себя:
Электра считает, что дочери должны стать мстительницами за отца, если сын погиб. Электра произносит большой монолог. Хрисофемида отказывает ей, последовательно опровергает доводы сестры и заключает монолог словами:
Тогда Электра решает:
Старое узнавание отвергнуто для того, чтобы раскрыть характер Электры, ее упорство в жажде мести, способность решать и действовать; одновременно утверждается равноценность женщины в трагическом конфликте.
Родился интерес к личности, к воле человека и к его выбору поступков.
Сцены трагедий Эсхила и Софокла тематически совпадают, но они различны: 1) по предмету художественного анализа, 2) по цели анализа.
Кажущиеся совпадения в искусстве очень часто включают в себя внутренние отрицания для нового построения.
Несомненно, что Софокл учился у Эсхила, как несомненно и то, что Пушкин учился у Батюшкова, но разность той действительности, которую выражают эти ученики сравнительно с учителями, сказывается во внутренней разности их будто бы совпадающих художественных средств — того, что теперь живет под псевдонимом «мастерство».
Вероятно, Софокл относился почтительно к Эсхилу, хотя спор его с Эсхилом явен.
Как относился к Софоклу Еврипид, мы не знаем, но зато мы знаем, как толковал это отношение Аристофан; он раскрывал его как противодействие, как спор.
Мы можем считать, что в искусстве мира — прямой преемственности нет.
Сейчас мы еще не все видим со всей ясностью разницу между социалистическим реализмом и критическим.
Художественные решения у Шолохова и Л. Толстого часто близки друг другу; в то же время мы чувствуем разность намерений авторов: разницу метода, основанную на разнице мироотношений.
Новые литературные решения создаются прежде, чем они находят для себя определение и название.
Новые литературные сцепления часто ищут в прошлом себе предков, переосмысливая то, что до них существовало.
Старое не исчезает, но начинает восприниматься иною, оно существует, но измененным и переосмысленным.
Литературное явление, выражая себя, приходит к самоотрицанию, и следующее литературное направление часто опирается не только на своих непосредственных предшественников, но и на те направления, которые, казалось, оставлены, но для новых вопросов воскресли в ином выражении, понадобились для нового отражения действительности.
Так, для эпохи Некрасова выросло значение Тютчева; так, для начала эпохи социалистического реализма воскресли проблемы романтизма.
По-новому встала мечта, люди стали писать и о том, что должно быть.
М. Горький в 1928 году говорил: «…слияние романтизма и реализма особенно характерно для нашей большой литературы…»[318]
Социалистический реализм не сотворен, а рожден, найден уже существующим, он оконтурен на натуре.
Спор Софокла с Эсхилом, как и противопоставление Некрасова Пушкину, не ошибка, а ощущение нового качества. Это не значит, что Софокл вытеснил Эсхила или Некрасов Пушкина. Они измененными войдут в сознание человечества.
Отношения между людьми в старых романах были связаны как бы классической механикой; действие передавалось от одного человека к другому через прямое столкновение; оно определялось или любовью к себе, или любовью к близким.
В новом романе действующие силы создаются социальным полем; и те, кто были хором в античной трагедии, теперь не только говорят — они действуют, они носители энергии, они выделяют из себя героя: этому герою они передают слова, но не решения; не он и не его единичная судьба — причина действия.
Все завершается не сразу, хотя и не постепенно: завершается превращением, изменяющим качество.
Смена школ, их спор и взаимоотрицание является не столько спором творцов, сколько осознанием накопившихся изменений.
Социалистический реализм — реализм нового качества, вобравший в себя элементы прошлого для того, чтобы увидеть и выразить новую эпоху, которая без него не могла полностью осознать себя в искусстве.
Старый реализм перестал удовлетворять художников уже с начала нашего века. Настоящее содержит в себе будущее, еще не осознав его.
Для того чтобы показать новые связи жизни, надо было изменять все, изменить цели действия.
Изменить представление о возможностях человека.
Петербург-Петроград становится Ленинградом
Сколько исхожено, сколько истоптано.
Говорят в народе, что с годами узнаешь, почем фунт лиха.
Лихо мы избываем, и зато знаем, почем фунт хлеба, почем строка, написанная так, чтобы она осталась, почем кусок угля, почем боль обожженных в работе рук и что такое искусство, для чего его выдумал человек.
Помню Александра Блока — молодого. Кажется, лето было: лицо его было темнее глаз. Оно загорело тогда под безоблачным небом города без дыма из заводских труб.
Ходили по набережной Невы.
Нева не спеша катила собранные из прошлогодних снегов воды Ладоги, на дне которой, говорят, лежит доисторический лед.
За рекой, над низиной маленького острова, — серая гранитная стена. У стены лежит, истаивая,
