— Я слышал, вы отправляетесь на юг. Для меня это последняя надежда. Я все свое состояние отдам, только спасите моих детей! — умоляюще проговорил он.
— Дружище, — с теплотой в голосе отвечал ему Смуга. — Да, мы идем туда, в неизвестность, чтобы разыскать преступника. Сами не знаем, вернемся ли мы. Но клянусь тебе, если только что-нибудь узнаю, после того, как покончу с нашим делом, пойду по следу, как гончая. Если найдем след… Обещаю тебе…
Притихший Вильмовский испытал вдруг чувство облегчения и сам был этим удивлен. Он очень сочувствовал Юсуфу и так хорошо понимал, что тот переживает. Но только теперь он осознал, как тяжело давалась ему завладевшая ими ненависть. Не меньше, чем воздух, ему требовался иной повод для экспедиции. Неожиданно для самого себя он произнес:
— Если мы нападем на след… Если в этой Черной Африке мы нападем на след, мы готовы даже отложить наши планы, чтобы отыскать твоих сыновей.
У Юсуфа на глазах заблестели слезы:
— Пусть тебя вознаградит Аллах, брат, — сказал он, и Вильмовский принял к сердцу это исключительное, предназначенное лишь для близких, обращение.
А Юсуф продолжал:
— Я пошел бы с вами, но уже слишком стар…
— Ты расскажи нам подробнее, чем занимались твои сыновья, — прервал его Смуга.
— Мне мало что известно, они никому, даже самым близким, ничего не рассказывали. Просто привозили товар…
Смуга сменил тему.
— Откуда ты знал, что Ахмаду аль-Саиду нельзя доверять? — спросил он.
— Я его хорошо знал. И догадался, потому что он не раз уже оказывался замешанным в разные подозрительные дела. «Нельзя доверять коту ключи от голубятни». А он из таких котов, что подкрадутся, притаятся и ухватят, что получше.
— Он предал нас. Все наши неприятности из-за него пошли, — произнес Вильмовский, а Смуга добавил:
— Мы с ним еще рассчитаемся.
Новицкий и Салли сидели молча. Экспедиция, задуманная как погоня за преступником, на глазах меняла характер. Не только месть и чувство справедливости будут вести вперед ее участников. Они будут искать пропавших в Черной Африке сыновей Юсуфа.
Новицкий старался понять Вильмовского. Томека уже не вернуть, а Юсуф получает надежду. Но прощение было не в природе моряка. Нет, он не откажется от погони за «фараонами», даже если из-за этого придется поссориться с друзьями. Ему не удавалось сосредоточиться, хватит с него всяких соображений. Он чувствовал удушье, жаждал оказаться в одиночестве. В конце концов, Новицкий попросил извинения и вышел на улицу.
Он нервно прохаживался перед гостиницей и неожиданно столкнулся с каким-то выходящим из ближайшей кофейни человеком.
— Поосторожнее! — воскликнул Новицкий.
Тот поднял голову, снял шляпу и Новицкий узнал Гарри. Он тут же схватил его за пиджак, но Гарри вырвался и побежал по песчаному угору. Моряк без колебаний бросился за ним. Так они пробежали три, может, четыре километра и вдруг оказались среди развалин древнего Суана. Новицкий, не привыкший к быстрому бегу, начал уставать и, хотя не потерял Гарри из виду, но и не приблизился к нему. Теперь они бежали вдоль старой стены, и моряку удалось сократить дистанцию. Гарри понял, что ему не скрыться, и остановился. Он принял молниеносное нападение Новицкого, умело уклонился от удара и сам попал моряку в плечо.
— Что, соскучился по мне, мерзавец? — прошипел Новицкий сквозь стиснутые зубы.
Гарри, все еще тяжело дышавшего после быстрого бега, хватило на издевательскую усмешку. Он взял себя за ухо и спросил:
— Помнишь?
Сказав это, он молниеносно замахнулся ножом. Новицкий сумел уклониться от удара, резко откинувшись назад, но в эту же минуту получил сокрушительный удар в челюсть и упал на спину. Он еще услышал смех и слово: «Ады» — «Прощай». И заметил, что Гарри исчез в какой-то расселине. Новицкий осторожно заглянул туда, но в расселине царила такая темнота, что он заколебался, а потом решил вернуться сюда днем.
Утром с ним пошли Абер, Салли и Смуга. Перед ними раскинулись развалины древнего Суана, а за ними — гранитная пустыня, величественная, страшная, дикая. Розовый, серый, зеленоватый гранит в блеске солнечных лучей казался одинаково черным. Компания увидела какую-то стену, а Абер сказал:
— Это макбарах!
— Макбарах? — удивился Новицкий.
— Древнее мусульманское кладбище, устроенное по образцу захоронений фараонов.
— Давайте заглянем внутрь.
— Не советую, — предостерег Абер. — Не стоит нарушать покоя мусульманских кладбищ, если не хочешь остаться в Египте навсегда… с ножом в спине.
— Благодарю за предупреждение, — ответил моряк, которого эти слова не убедили. — Если тому можно было, так могу и я.
Они подошли поближе, туда, где стена была ниже.
— А вон те домики — это что? — спросил Новицкий, поднявшись на цыпочки.
— Это как раз гробницы, — ответил Абер.
— Какие интересные, — продолжал Новицкий. — Совсем как жилые дома. А как хоронят в них покойников? Раскладывают по этажам?
Абер ответил не сразу:
— Умершие покоятся в нижней части, а наверху — помещения для приходящих семей.
— И часто приходят?
— Раза два в год и на целые сутки.
— Покойники лежат в гробах? — не унимался Новицкий.
— Это уникальное кладбище, такие арабские кладбища существуют только в Египте, — араб как будто не слышал обращенных к нему вопросов.
Догадавшись, что Абер, как магометанин, не хочет дальше об этом говорить, Новицкий поспешно проговорил:
— Мы отмечаем день умерших в ноябре и тоже посещаем тогда кладбища, чтобы почтить память ушедших близких. По-моему, ваши обычаи показывают, как вы чтите своих умерших родных.
— Да, мусульмане относятся к ним с величайшим почтением, — Абер снова дал втянуть себя в разговор.
Как следовало из его рассказа, мусульмане складывали покойников в подземной части гробницы в двух помещениях, одно предназначалось для мужчин, другое — для женщин. Обмотанный простыней труп укладывают на посыпанную пеплом землю. В надземной части гробницы находятся помещения для живых членов семьи, которые два раза в год, по случаю малого и большого рамадана, приходят навестить мертвых и побыть с ними весь день и ночь. Люди побогаче даже обставляют эти комнаты мебелью, чтобы было на чем спать и есть.
— Сейчас арабы уже не возводят таких дорогих гробниц, — говорил Абер. — Этот обычай ушел в прошлое из-за общего обеднения.
Слушая рассказ, Новицкий одновременно пытался заглянуть на кладбище через стену. Оглядевшись, он подозвал своих спутников.
— Смотрите-ка, что там за этой стеной, — он явно был возбужден. — Подождите меня здесь. Если кто- то появится, дайте мне знать. Я войду и осмотрюсь там немножко. Нет ли там следов Гарри?
— Арабы в это время дня сидят дома, — заметила Салли. — Только туристы могут таскаться в такую жару.
— Лучше уж войдем все вместе, — решил Смуга.
Абер не возражал, только подозрительно огляделся.
Одноэтажные гробницы были закрыты. Как у большинства жилых домов в Асуане, у них не было крыш.
