берег.
— А сколько, ты сказал, у них часовых ночью?
— Двое воинов — с северной стороны поселка, двое — с южной. Один сидит у костра, поддерживает огонь. Да еще, по-моему, один находится в крепости, ходит по кругу. Вот и все, шесть человек. Ночью они меняются.
— Так что же головы ломаем! — закричал, вопреки своей обычной сдержанности, Паладиг. — В темноте подкрадемся, снимем часовых внизу, захватим лодки — вот мы и за морем!
— Я уже думал об этом, — ответил Гато, — Ничего не выйдет. У часовых есть собаки.
Вновь установилось тягостное молчание. Конечно, сторожевые псы заранее поднимут тревогу. Кажется, никогда прежде, даже во время бегства в пустыню после мятежа, когда собаки навели преследователей на след рабов, азиаты не ненавидели этих тварей так сильно.
— А много собак?
— Я видел трех кобелей. Здоровенные.
— А собак можно отвлечь, — сказал один сириец. — Мы сядем в засаду, Вальтиа подкрадется, раздразнит собак и побежит к нам. А мы псов похватаем и перебьем.
— Если собаки с лаем убегут в темноту и не вернутся, часовые сразу поднимут тревогу.
— А пусть часовые думают, что псы погнались за дичью. Давайте изловим в горах молодую антилопу и пустим ее ночью через поселок, чтобы часовые ее видели. Тогда Вальтиа и рисковать не нужно.
— А как заставить антилопу бежать именно мимо часовых, да еще прямо на нашу засаду? А иначе собак нам не убить. Они догонят и загрызут антилопу, затем вернутся.
Положение представлялось совершенно безвыходным.
— А что, если собак отравить? — спросил Оя. — Разбросать ночью куски отравленного мяса вокруг крепости.
— А чем отравить?
— А у меня есть сонный порошок, который мне подарил колдун в горах. На трех собак хватит.
— Если египтяне увидят хоть один кусок мяса, они сразу обо всем догадаются. Но даже если не увидят. Собаки от яда или издохнут, или заснут уже днем. И люди сразу заподозрят неладное. Снотворное надо давать поздно вечером, тогда спящие собаки не привлекут внимания. А кто может угостить их в нужное время?
И тут впервые заговорил Нафо, молчавший все время, вопреки обыкновению.
— Я знаю, кто это сделает без труда. Рабы. Нужно только связаться с ними.
Наступило удивленное молчание. Да, такой способ решал многие проблемы, удивительно, что никто не додумался до этого раньше. Все вспомнили свои жгучие мечты о свободе в Та-Кемте. Наверняка и местные рабы захотят помочь тем, кто освободит их из плена.
— Сколько там, в поселке, рабов?
— Я видел только тех, кого ночью держат в домике возле складов. Сейчас скажу. Восемь человек. Пятеро — чернокожие, остальные, видимо, азиаты.
— Собаки их знают, пищу из их рук примут. Вот это — наш единственный путь к спасению. Но как с ними незаметно связаться?
— Я знаю, — подсказал Гато. — Нужно спрятаться там же, где я уже был. Рабы туда ходят без надсмотрщиков. Куда им бежать — вокруг пустыня, часовой из крепости их быстро заметит, всадники или собаки догонят. Но что будет, если я наткнусь на предателя?
— А на этот раз пойду я, — вдруг сказал Нафо. — Предателя я разгляжу раньше, чем заговорю с ним. В крайнем случае, поймают меня одного, а я уж сумею придумать для египтян подходящую сказку. Сделают меня рабом, тогда я сам отравлю собак, да и дело с концом, только будет большая проволочка.
Халдей и раньше считался у азиатов непревзойденным авторитетом, как дипломат, а теперь многие бросились его обнимать.
— Сделай это, — умоляли они, — ты спасешь всех. Ведь иначе нам из Африки не выбраться.
Только теперь до многих дошло, какой глупостью был давний спор о выборе пути к морю. Ведь все, отделившиеся от вожаков, были бы обречены. Только в соединенных усилиях их всех, обладающих разными талантами, мог быть залог успеха.
Глава VII
ХИТРОСТЬ ПРОТИВ СИЛЫ
Ночью опыт разведки был повторен, уже с Нафо. Халдея укрыли более тщательно, между кустами, укрыв голову плащом и присыпав песком, оставили кувшин воды и тряпку, которую можно было смачивать и прикладывать к голове. Сигнал безопасности остался тем же. Товарищи прочли все известные им молитвы за успех дела и ушли в самом тревожном ожидании.
Миссия Нафо предстояла нелегкая. Прежде всего высмотреть подходящего собеседника. Затем заговорить с ним, не привлекая внимания остальных и на понятном языке. Халдей знал несколько языков народов Передней Азии и предпочел бы их египетскому. Нужно уговорить, убедить раба в необходимости бежать на свободу, преподнести свое появление как подарок богов. Ведь в египетском плену доводилось встречать отчаявшихся рабов, смирившихся со своим положением и мечтавших только об облегчении своего труда, готовых даже на сотрудничество с хозяевами. Такие люди были опаснее самих египтян, так как находились в курсе событий и планов. Нафо оставалось рассчитывать только на свою интуицию и на благосклонность судьбы.
Еще до наступления жары рабы появились на садовом участке. Работы для них было много, с помощью шадуфа[30] они вновь и вновь поднимали воду из глиняного бассейна и выливали ее в оросительные канавки, затем собирали фрукты и овощи в большие корзины. Несколько раз мимо кустов проходили негры, но Нафо дожидался уже намеченной «добычи». Это явно был азиат, коренастый, средних лет, с короткой, но густой медно-коричневой бородой. Нафо заподозрил в нем жителя Вавилона, таких он часто видел в бытность рыбаком. Несмотря на жару, халдея пробирал озноб: вдруг азиат так и не приблизится? Но тут «вавилонянин», воровато оглянувшись по сторонам, подошел к тутовому дереву и принялся закусывать ягодами.
Нафо давно обдумал манеру и содержание беседы.
— Стой, воришка! — произнес он по-шумерски, утробным голосом, словно из колодца.
Раб поперхнулся и замер с протянутой рукой. Ему было ясно, что окликнул его не надсмотрщик, но и другой человек говорить на его родном языке здесь, на задворках Африки, да еще откуда-то из-под земли, попросту не мог. Кто же, бог, демон?
— Как твое имя?
— Кумик, — выдавил тот хриплым голосом.
— Откуда ты родом?
— Из Сидона,[31] — ответил азиат уже увереннее, и в голосе даже прозвучало удивление — для потустороннего существа допросчик что-то мало знал.
Значит, не вавилонянин, а финикиец. Его языка халдей не знал.
— Ты давно в рабстве? — продолжил он по-шумерски.
На этот раз финикиец даже попытался оглянуться, так что Нафо пришлось его осадить:
— Смотри перед собой и отвечай на вопрос!
— Четыре года.
— Ты хочешь получить свободу?
— Да! — воскликнул Кумик так отчаянно, что сомневаться в его искренности не приходилось.
— Тогда присядь над грядкой и посмотри налево.
Финикиец повиновался, и у него глаза буквально вылезли из орбит.
— А ты кто?
— Я — беглый раб, пробираюсь домой в Азию. Со мной три товарища. Мы освободим тебя и поможем
