с которого сходишь, качаясь как пьяный. Короче, ничего, что можно было ожидать. Мы обошли павильон кругом, отыскивая вход. Ни стрелок с указателями, ни рекламы – совсем ничего. Голые стены. Наконец мы обнаружили большую железную дверь с надписью:
Внизу была еще одна небольшая надпись мелкими буквами, которая гласила:
– Ну что, Матюша, поразвлекаемся на свой собственный страх и риск? – улыбнулся Валера.
– Конечно! – ответил я – Риск оправдан, когда результат гарантирован! Нам надо, чтобы хоть на время стало жить не так тошно. Пошли!
Мы вошли внутрь павильона. Изнутри он напоминал что-то типа склада. Металлические полы и стены, двери, коридоры, редкие люминесцентные лампы под потолком, не рассеивающие мрака, запах затхлой сырости и железа. У входа стояла тумба, а рядом с ней сидел на стуле молчаливый охранник в темно-синей форме, с рацией и резиновой палкой на боку. На тумбе стояла пластмассовая коробка со связками входных билетов с обозначенной стоимостью: пять рублей. Я протянул пять рублей, а Валера – удостоверение ветерана-афганца. Охранник-билетер разглядел удостоверение, взял деньги, кинул их в коробку и молча протянул нам два билета.
– Что, Валера, ты теперь тоже вот так вратарем стоишь? – спросил я, кивая на охранника.
– Нет, у меня работа посложнее, я либо слежу за мониторами, либо хожу по объекту, а на воротах я не стою.
– А что у тебя за объект?
– Да ну тебя на фиг, Матюша! Я же не спрашиваю, что у тебя за обувь! Ты вон лучше на слона посмотри. Ты когда-нибудь такого слона видел?
Я только теперь обратил внимание, что мы оказались рядом со слоновьим вольером. К его редким толстым прутьям был прикреплен большой плакат с надписью «Путешествие по сюрреализму. Катание на виртуальном слоне». Слон и в самом деле был очень необычный. У него были длинные тонкие суставчатые ноги, как у паука-косиножки, причем суставов на каждой ноге было не менее десятка, в результате чего голова слона возвышалась примерно на уровне седьмого этажа. У слона на спине стояла ажурная кибитка, и видимо от необходимости постоянно держать ее на спине и стоять на этих длинных тонких ногах, у слона была очень печальная, отрешенная морда, и он смотрел куда-то вдаль, грустно помахивая небольшим гофрированным хоботом. Я обратил внимание, что решетка у вольера была только спереди. Сзади не было ни решетки, ни стенки, ни крыши – там просто не было павильона. Под роскошным синим безоблачным небом, простиралась бескрайняя, слегка холмистая южная равнина, покрытая сочной зеленой травой, и кое-где виднелись группы тропических пальм. В этом синем бархатном небе светило явно не московское солнышко, страдающее бледной немочью в последней стадии, а мощное южное солнце, раз так в двадцать поярче. И еще там, на этой равнине паслись тучные стада, и ездили на лошадях пастухи. Это было очень странно, потому что я точно помнил, что мы обошли павильон в поисках входа, и в нем не было ни окон, ни проемов. Откуда взялась огромная латиноамериканская прерия в небольшом крытом павильоне, находящемся в московском парке Горького, я понять не мог. Валера тоже растерянно хлопал глазами. Тем временем я обнаружил, каким образом посетителей усаживают на высоченного слона неизвестной породы. Для этого имелся специальный подъемник, похожий на тот, на котором доставляют лыжников в верхнюю точку трамплина. Рядом с подъемником дремал на стуле служитель. Вокруг его головы с жужжанием описывал круги огромный полосатый шмель.
– Откуда у вас тут прерия? – задал я вопрос спящему – Похоже на Латинскую Америку. Прямо как Мексика или Аргентина.
Служитель проснулся, дико разинув рот в широчайшем зевке, и проглотил шмеля:
– Нет, это Сальвадор. – служитель полез в стоящую рядом металлическую тумбочку и, достав пару буклетов, протянул один мне, а другой Валере, после чего откинулся на стуле и снова уснул.
Я посмотрел на свой буклет, озаглавленный: «Сюрреалистическое гала-путешествие в дали Сальвадора».
– В какие дали, какого Сальвадора? – завопил я – Какой тут в Москве может быть Сальвадор?
Служитель вздрогнул и открыл глаза:
– Обыкновенный. Вот – и служитель показал нам на полосатый пограничный столб метрах в пятидесяти с той стороны от решетки, с прибитой к ниму табличкой.
На табличке виднелась четкая надпись:
И чуть пониже и помельче:
– Никогда бы не поверил, что у России есть общая граница с Сальвадором, да еще прямо посередине Москвы! – изумленно сказал Валера, качая от удивления головой.
– Ну, если не веришь, так не фига туда и смотреть! – бесцеремонно отрезал служитель и немедленно захрапел, положив голову на тумбочку..
– А сколько стоит ваше гала-путешествие? – спросил я служителя.
Тот снова проснулся, широко зевнул и встряхнул головой, пытаясь прогнать остатки сна. При этом у него изо рта вылетел шмель и опять закружился вокруг головы служителя. Соня-служитель открыл тумбочку, со вздохом вынул из нее спелый пурпурно-коричнево-розовый гранат и начал зубами и пальцами сдирать с него шкуру:
–На, жри, мучитель!
Шмель нетерпеливо впился в гранат и стал пожирать его с жужжанием, а под конец даже с урчанием, все увеличиваясь в размерах, и в заключение превратился в тигра средней величины. Тигр беззвучно висел в воздухе и вызывающе скалил пасть. Валера схватился за то место, где у него теперь часто висела кобура. Служащий наконец окончательно проснулся и при этом дико вздрогнул. В то же мгновение тигр снова превратился в шмеля и с громким жужжанием унесся куда-то вверх.
– Когда-нибудь эта тварь обязательно сожрет меня за секунду до пробуждения – мрачно резюмировал служитель. – Сто баксов с носа. Пенсионерам и адвокатам скидка.
– А почему именно адвокатам?
– А потому что они никогда сюда не ходят.
– А пенсионеры ходят? – спросил Валера.
– Нет, и пенсионеры тоже не ходят.
– А кто вообще сюда ходит? – спросил я.
– Да никто не ходит! Вы первые.
– Валера, у тебя есть двести баксов?
– Матюша, я как раз хотел тебе задать именно этот вопрос.
– В таком случае – сказал служитель – идите вдоль вольера, пока не дойдете до перегородки, там поверните налево. Пообщаетесь с говорящим ослом. Презанятное животное, правда настроение может испортить на неделю вперед. Зато аттракцион совершенно бесплатный.
Служитель снова широко зевнул, проглотив в очередной раз шмеля, вынул из тумбочки еще половинку граната, откусил, сморщился и сделал глотательное движение, а затем стрельнул изо рта гранатовыми косточками через решетку вольера в сочную густую траву. Вместе с косточками у него изо рта вылетел шмель и с сердитым жужжанием закружился вокруг недоеденного граната. Служитель откинулся на стуле и уснул, чтобы однажды оборотень тигро-шмелевой породы слопал его за секунду до пробуждения.
– Я, кажется, понял. Это такой художник был, Сальвадор Альенде – сказал Валера, растирая шею кулаком и часто помаргивая левым глазом. Это означало, что Валера решил постебаться – он таких слонов у себя на даче разводил.
– Валера, ты перепутал. Художника звали Аугусто Пиночет, а Сальвадор Альенде – это один из популярных псевдонимов известного чилийского патриота Луиса Корвалана. Он же Сальвадор Дали, он же
