узнать силовое соотношение…
Вернувшись в кабинет, я нашел карты Термышева и Кованева, узнал, как зовут их отцов, и пошарил в Интернете. Расклад оказался примерно одинаковым – отец Термышева владел фирмой, шьющей форменную одежду (мне понравился их слоган: «Пора оформляться!»), а Кованев-старший был генеральным директором (и скорее всего владельцем) компании, торгующей металлическими изделиями – болтами, гайками и прочим крепежом. Примерное равенство сил давало надежду на то, что конфликт не получит развития. Хотя кто ее знает, эту Лидию Георгиевну…
Я мысленно посочувствовал ее мужу (попробуй поживи-ка с такой бок о бок) и порадовался тому, что сам до сих пор не женат. Женитьба – такое дело, с которым вообще не надо торопиться.
Совсем не к месту вспомнилось есенинское: «Я знаю – в жизни счастья нет, Она есть бред, мечта души больной» («Я ль виноват, что я поэт»). Я подумал о том, что сегодня после работы надо устроить себе маленький холостяцкий праздник – купить пива и всяких разных соленостей-копченостей.
Вопросы и ответы
В пятницу вечером позвонила моя бывшая заведующая Полина Осиповна.
– Добрый вечер, Сергей Юрьевич! – пропела она в трубку. – Не побеспокоила? Найдется минутка для бывшей начальницы?
При желании Полина Осиповна может быть весьма милой и приятной, только для того чтобы понять это, надо прекратить работать под ее чутким руководством. Фамилия у Полины Осиповны Гусева, и, подобно гусыне, она все время шипит и клюет подчиненных. Как по поводу, так и без.
– Добрый вечер, Полина Осиповна, – столь же елейно ответил я. – Конечно, найдется. И не только минутка, но и все десять.
– Ах, спасибо. Как вам работается, Сергей Юрьевич? Не обижают вас на новом месте?
– Нет, не обижают. – Я не удержался, чтобы не добавить: – Я человек закаленный, прошел огонь, воду и медные трубы, и меня теперь просто так не обидишь.
– Рада за вас. – Полина Осиповна предпочла пропустить намек мимо ушей. – Если я не ошибаюсь, вы сейчас работаете в сфере частного образования?
Вот так номер! Я чуть было трубку не выронил от изумления. Откуда она могла знать о том, где я работаю, если я не рассказывал об этом ни соседям, ни кому-то из поликлиники? Да я вообще в поликлинике после увольнения не был. И на улице никого из бывших коллег не встречал. Откуда же информация?
А, ясно откуда! Если не я, то, значит, Эмилия Леонардовна. Небось звонила наводить обо мне справки и конечно же представилась, чтобы главный врач знала, с кем она разговаривает. Да конечно же Эмилия – больше некому.
– Можно сказать и так.
– Сергей Юрьевич, а могу ли я обратиться к вам с просьбой? Личной просьбой?
– Смотря с какой, – уклончиво ответил я.
– Ах, сущий пустяк! У меня есть дочь, Катя, может слыхали?
– Конечно, слышал. – Полина Осиповна обожает жаловаться на своего зятя, а где про зятя рассказываешь, там нет-нет и дочь помянешь.
– Катя – педагог. Прекрасный специалист. Преподает с душой, очень любит детей. Да, я не сказала – она преподает английский язык…
Здесь Полина Осиповна сделала паузу, явно ожидая моей реакции, но я молчал и ей пришлось продолжить:
– Но что такое обычная школа? Сплошные слезы. Нет, сейчас педагогам, конечно, прибавили, как и нам, но эти деньги не решают Катиных проблем…
Нет, какова нахалка! Позвонила в надежде на то, что я посодействую в трудоустройстве ее дочери. Как будто мы расстались закадычными друзьями! Недаром же говорят, что нахальство – второе счастье. Ай да Полина Осиповна, ай да молодец!
Еще одна пауза, и снова я ничего не сказал.
– Так вот, я подумала, что вас, Сергей Юрьевич, наверное, не затруднит замолвить словечко за Катю? В вашей частной школе.
– Какого рода словечко? – Я прикинулся идиотом.
– Ну, попросить, чтобы ее приняли к вам на работу.
– Я очень сожалею, Полина Осиповна, но у нас учителями английского языка работают этнические британцы, – я еле удерживался от смеха, – носители языка, так сказать.
– Это сколько же им платят? – ахнула бывшая начальница.
– Три тысячи в месяц, – не моргнув глазом соврал я.
– Евро или долларов?
Вот ведь дотошная старая ведьма, все ей надо знать.
– В фунтах стерлингов, Полина Осиповна! И еще – оплачивают квартиру в Москве и прокат автомобиля.
– Значит, не судьба, – вздохнула Полина Осиповна. – А я так надеялась. Но если вдруг ситуация изменится…
– Я непременно вам сообщу! – пообещал я. – Всего доброго. Привет родной поликлинике!
И повесил трубку, пока Полина Осиповна не стала сватать мне какого-нибудь внучатого племянника в преподаватели физкультуры. С нее станется. Представляю, какой фурор произведет мой треп в школе, где работает ее Катя. Три тысячи фунтов – это более четырех с половиной тысяч долларов! Неплохая зарплата.
Упоминание об Англии вызвало желание послушать что-то из старого английского рока. Я покопался на полке с дисками и нашел альбом «Rare Bird» сорокалетней давности. Да, у меня устаревшие, чуть ли не патриархальные вкусы, и я горжусь этим.
Поворотом ручки я переключился на шестую песню от начала и упал в кресло – наслаждаться.
Перевод:
Раздался стук в стену – сосед Дмитрий Павлович напоминал мне о том, что приличные люди в десятом часу вечера слушают музыку через наушники. В наушниках – так в наушниках, я ничего не имею против.
Радионаушники я покупал на Савеловском рынке. Перемерил все, что было в наличии, методично доведя продавца до белого каления, и в итоге купил то, что надо: наденешь их, и не чувствуешь. Как-то раз я даже в этих наушниках и заснул…
В субботу я отдыхал столь интенсивно (встреча с бывшими однокурсниками – это всегда тяжелое испытание для головы и печени), что чуть было не проспал конференцию. Страшно представить, что бы могло случиться, не явись я вовремя и не расскажи о преимуществах нашей гимназии, да еще с медицинской точки зрения. Наверное, гимназия потеряла бы всех своих учеников, не иначе. Это я так, утрирую.
Время начала конференции по каким-то неведомым мне причинам переносилось четыре раза – то ли не могли выкроить «окно» телевизионщики, то ли не могли собраться корреспонденты. В конце концов остановились на десяти часах – раньше сядем, раньше закончим. Разумеется, Эмилия Леонардовна строго- настрого предупредила меня, чтобы я ни в коем случае не опаздывал. Электричка, мол, ждать не будет.
Я пришел без четверти десять и был очень удивлен, увидев у главного входа курящего Юру.
– Что ты вытаращился? – вместо «здравствуй» спросил он. – Не видел, как люди курят?
