искалеченной ногой... Он был вторым великим оратором в нацистской партии и мог, как и Гитлер, подолгу говорить о чем угодно, далеко отвлекаясь от темы и вновь возвращаясь к ней с неожиданной стороны. Во время речи он следил за реакцией публики, стараясь зажечь и опьянить ее; он был уверен, что может таким путем одурманить всю страну, а то и весь мир — если его речь перевести на все языки и передать за рубеж. Я прозвал его «Геббельспьер» за то, что многие «неотразимые» пассажи своих речей он как будто скопировал у Робеспьера; узнав о прозвище, он меня возненавидел: видно, в этом была доля истины... У Шекспира в «Макбете» есть фраза, очень подходившая к Геббельсу: «Его улыбка таит в себе угрозу, как острие кинжала, выглядывающее из-за пазухи». Действительно, он использовал обворожительные улыбки и притворное дружелюбие, чтобы опутать своего врага паутиной абсурдных измышлений, а потом внезапно выставить на всеобщее осмеяние, подвергнув унизительным разоблачениям».
Час славы наступил, и нельзя было не воспользоваться своим триумфом.
Восторженные почитательницы слетались к Геббельсу, словно пчелы на мед. Посмей только кто- нибудь обратить их внимание на то, что доктор Геббельс хром и некрасив — наглеца тут же разорвали бы в клочья. Его любили бескорыстно — ведь он был воплощением Идеи национал-социализма, душой немецкой нации.
Надо сказать, что, вкусив славы и власти полной мерой, Геббельс не стеснялся использовать все свое влияние для того, чтобы затащить ту или иную красавицу в постель. Он завел себе два загородных имения — «Шваненвердер» («Лебединый остров») и Ланке, где в уютной обстановке, вдали от шума и суеты, спокойно мог наслаждаться своими очаровательными любовницами, среди которых помимо актрис, секретарш и горничных нередко попадались дамы из высшего нацистского общества. Магда, выросшая в роскоши, быстро приучила к ней и Геббельса, некогда придерживавшегося самых спартанских взглядов.
Любовные пристрастия Геббельса были самыми неожиданными. Будучи калекой, он не чурался искалеченных женщин, даже напротив — был к ним весьма неравнодушен. Одна из его любовниц, еще до встречи с Геббельсом в результате несчастного случая лишившаяся ноги, пользовалась его расположением особенно продолжительное время и даже родила от Геббельса сына, названного Зигфридом.
Еще в самом начале своей политической карьеры Йозеф Геббельс убедился в том, что он имеет власть над толпой и может управлять ею. Акгерско-ораторское мастерство Геббельса высоко ценил Гитлер, всегда восхищавшийся людьми, которые умели повелевать массами. Гитлер тоже умел владеть толпой, умел повести ее за собой, но он отличался от Геббельса тем, что порой позволял себе увлечься и впасть в состояние, близкое к истерии. В то же время Геббельс всегда контролировал себя и все эмоции, даже самые бурные на вид, отмерял в соответствии с заранее составленным планом своего выступления.
Было бы странно считать Геббельса ограниченным параноиком. Чуть ли не единственный из вождей Третьего рейха, он был подлинным интеллектуалом, обладавшим живым и острым умом, хорошо разбирался не только в литературе и философии, но и в музыке, и в театральном искусстве, и в кино. Все это не мешало ему постоянно нападать в своих речах на «умников, погрязших в пустопорожней болтовне», утверждая приоритет бездумной покорности воле фюрера над логикой. Типичный в общем-то случай, когда жажда власти, почестей и славы побеждают в борьбе с истиной и объективностью. Он любил цитировать Клопштока, немецкого поэта начала XIX века, сказавшего однажды: «Не стоит слишком искренне говорить о своих недостатках: ведь люди не настолько благородны, чтобы оценить вашу любовь к справедливости!»
В 1936 году Геббельс встретил одну из самых грандиозных женщин в своей жизни. Он познакомился с двадцатилетней чешской актрисой Лидой Бааровой, которая часто снималась в немецких фильмах. Несмотря на юный возраст, Лида пользовалась большим успехом у зрителей, которым особенно нравился ее дуэт с известным немецким киноактером Густавом Фрелихом. С Фрелихом Лиду связывали не только рабочие, но и личные отношения, причем весьма тесные. В «Шваненвердере», по соседству с дачей Геббельса, у Фрелиха был дом.
Однажды Магда пригласила на чаепитие Фрелиха и Лиду, чей союз в то время уже находился на грани разрыва. Здесь Геббельс и познакомился с актрисой, которую видел и до этого, бывая по долгу службы на презентациях и премьерах фильмов. В свою очередь Лида почувствовала, что она нравится рейхсминистру, и не упустила этого шанса. Сменить известного актера на одного из приближенных фюрера было огромной удачей для честолюбивой чешской красавицы.
На одном из последовавших вскоре больших приемов, где давалось музыкальное представление, Геббельс уселся в ложе рядом с Лидой и, совершенно не стесняясь окружающих, объяснился ей в любви. Желая ярче разжечь пламя страсти в сердце рейхсминистра, актриса сделала вид, что не приняла это объяснение всерьез, но уже на следующий день Геббельс снова затронул в разговоре тему любви и за свою настойчивость был награжден поцелуем.
Геббельс умел ухаживать, делал это красиво, непринужденно и никогда не пользовался посредниками в амурных делах. Он прекрасно понимал, что один цветок, собственноручно выбранный им для очередной своей пассии, значит для нее куда больше, чем огромный букет роз, доставленный кем-нибудь из его подчиненных.
«Хочешь покорить женщину - старайся уделять ей побольше внимания», — этим принципом Геббельс руководствовался во всем. Он даже мог демонстративно пренебречь каким-нибудь важным делом (обычно — очередным выступлением) ради того, чтобы побыть наедине с любимой женщиной. Подобный прием срабатывал безотказно.
Бааровой Геббельс посвящал чуть ли не все свободное время, встречаясь с ней буквально при каждом удобном случае. Лида была умна, наблюдательна и совершенно не интересовалась политикой, что делало ее в глазах Геббельса прекрасной собеседницей.
У Бааровой, неплохо зарабатывавшей, был маленький автомобиль чешского производства, на котором она каждые две-три недели ездила в Прагу, чтобы повидаться с родителями. Актриса называла свою крошечную машинку «сундучком на колесах». Однажды на «сундучок» обратил внимание сам фюрер, выразивший удивление тем, что Баарова не может приобрести более приличный автомобиль, после чего Геббельс подарил ей «мерседес».
Баарова была умна и смотрела далеко, оценивая перспективу. Она старалась не принимать от Геббельса крупных подарков, подчеркивая, что ее интересует только «милый Йозеф» и ничего больше. Геббельс млел от счастья и все больше влюблялся в свою «Лидушку».
Обычная любовная связь быстро переросла в серьезное увлечение, у которого были все шансы на дальнейшее развитие. За два года любовники ни разу не поссорились. С Лидой Геббельс чувствовал себя легко и непринужденно. Он был счастлив, счастлив настолько, что Магда переступила через свои собственные принципы и решила вмешаться.
Пригласив Лиду на традиционное чаепитие, она приняла ее тепло и сердечно, сказав, что они должны быть друг другу как сестры и звать одна другую на «ты». От неожиданности Лида растерялась. Магда попросила ее лишь об одном — чтобы связь Лиды с Йозефом никогда не отразилась плохо на детях Геббельсов. Лида прослезилась и принялась, как могла, успокаивать фрау Геббельс.
Объяснением двух соперниц дело не закончилось. Со временем Магда дошла до того, что решила потребовать развода. Какое-то время Геббельсы даже жили порознь. Однажды Магда не очень осмотрительно поделилась своим горем с женой Геринга, та, как и полагается доброй жене, рассказала пикантную новость своему мужу, а тот донес весть о любовных похождениях Геббельса до фюрера. Гитлер, глубоко уважавший Магду, решил образумить Геббельса и вызвал его к себе. Геббельс не стал ничего отрицать. Он признался Гитлеру в своей любви к Бааровой, признал, что намерен жениться на ней, и был готов даже отказаться от министерского поста ради любви. Гитлер взъярился и в весьма резких выражениях объяснил Геббельсу, что рейхсминистр пропаганды, которому внимает вся страна, не может позволить себе быть уличенным в адюльтере. Гитлер потребовал от Геббельса немедленно отказаться от Бааровой и никогда больше не видеться с ней. Кроме того, он отдал распоряжение полицай-президенту (начальнику полиции) Берлина графу Геллдорфу вызвать Баарову и объявить ей от имени фюрера запрет на свидания с Геббельсом по меньшей мере в течение полугода. Гитлер слегка подсластил пилюлю, добавив, что если по истечении этого срока Геббельс и Лида все еще будут продолжать любить друг друга, то он, возможно,
