Правда, судьи эти формально назначаются министерством юстиции, подчиняются иркутскому окружному суду и получают казённое жалованье: 2.700 руб. содержания и 900 руб. на канцелярские расходы. Но получаемое каждым судьёй содержание от приисков по особой раскладке, сообразно числу рабочих, значительно превышает скромную казённую цифру. Не считая даровой квартиры, лошадей, прислуги и хозяйственных удобств, представляемых приисками судьям, каждый судья получает от ленского товарищества не менее 7.000 руб. в год. Обходится же приискам каждый мировой судья не менее, чем в 25.000 руб. в год. Это не трудно установить по бухгалтерским и торговым книгам того же ленского товарищества.
Прежде, когда золотопромышленных компаний было много, судьи да и другие правительственные чиновники держались несколько самостоятельнее. Не так резко проявлялась их зависимость от хозяев приисков. Теперь, когда ленское товарищество владеет чуть ли не 3/4 работающих приисков, роль судей свелась к роли обыкновенных приисковых служащих.
Зависимость эта обусловливается даже не столько личными качествами судьи, сколько самыми обстоятельствами. Судья на приисках не может достать буквально фунта мяса и хлеба где-либо, кроме приисковой лавочки. От управления приисков зависит доставлять ему товар по той или иной цене, отпустить даром или вовсе не отпускать, дать дров на отопление квартиры, керосина, снабдить прислугой либо совершенно лишить судью возможности кого-либо нанять в услужение. Естественно, что судьи должны быть послушны, — тем более, что это им только выгодно.
Строптивый судья просто физически не может существовать на прииске.
То же, конечно, всецельно относится и к горной полиции и к горному надзору. Ведь, высадил же как-то главноуправляющий приисков г. Белозеров окружного инженера Тульчинского из вагона приисковой железной дороги, как безбилетного пассажира…
Но, и помимо разных хозяйственных соображений, ссориться с приисковой администрацией никто из правительственных чиновников не может и потому, что ему трудно рассчитывать хотя бы на поддержку со стороны своего начальства. Ближайший административный центр, Иркутск, отстоит за 1.700 верст. Почта туда идёт чуть ли не две недели, а два раза в году, осенью и весной, вовсе прекращается на целый месяц. Наконец, всякому известны те, увы, таинственные, невидимые влияния, которыми пользуется ленское товарищество в самых могущественных сферах…
Назначение правительственных чиновников производится не только с согласия ленского товарищества, но и по его рекомендации. Служба на приисках для всякого чиновника чрезвычайно выгодна. Охотников всегда много. Одерживают же верх только протеже товарищества.
Так, в прошлом году, иркутский окружной суд представил в “золотые судьи” члена суда Осинина.
Был назначен совершенно неожиданно некий Рейн, зарекомендовавший себя в этой же должности на Зейских приисках. Его собирались уже причислить к министерству за некоторые черты его юридической деятельности, но… вдруг, назначили мировым судьей, да еще на ленские прииски.
Второй мировой судья Хитун, уже хорошо известный по телеграммам, был назначен в Бодайбо по ходатайству Белозероваа. До этого иркутский окружной суд однажды отказал г. Хитуну на его самостоятельное ходатайство о предоставлении ему этой должности. Суд признал его ценз недостаточным. Он — выбывший их полка офицер.
До него на приисках был судьей знаменитый Иванов, пользовавшийся громкой “репутацией” во Владивостоке и в Казани, где он даже судился за “присвоение чужой собаки”. Этот г. Иванов пробыл судьей недолго. Его причислили к министерству за занятие торговлей, порядками, скупкой мехов и за “злоупотребление” властью судьи”. Это злоупотребление не лишено пикантности. Г. Иванов, заспорив со своим компаньоном по поставке дров на прииски г. Томчиком, посадил его в тюрьму “за обман компаньона”. Замечательно, что до судебного разбирательства ни обман одного компаньона, ни судейские злоупотребления другого не доходили…
Вот краткий синодик представителей правосудия на приисках.
К этому остаётся разве добавить, что между всеми этими судьями и приисковой администрацией установились прочные, дружеские связи, гарантировавшие судьям в случае каких-либо служебных неприятностей обеспеченный во всякое время приют в ленском товариществе.
Помимо регулярных праздничных, семейных и хозяйственных сувениров, вроде небольших самородков, оригинальных золотых запонок, портсигаров, собольих шуб, новогодних ящиков шампанского, коров, лошадей и т. п., каждый судья, выходя в отставку, получал солидное единовременное пособие, а если только чувствовал себя трудоспособным, то переходил и на службу в товарищество.
Так, бывшие судьи Иванов и Переломов состоят теперь юрисконсультантами ленского товарищества: первый — в Бодайбо, а второй — в Иркутске.
Насколько прибыльна была судебная деятельность г. Иванова, видно из того, что он теперь владеет собственными приисками и держит в аренде Усть-Кутский солеваренный завод. Г. Переломов еще так далеко не пошел. Он — только владелец лучшего дома в Иркутске, на Мыльниковской улице. Кстати, о г. Переломове. Некий Фурман обвинял его в том, что, будучи судьёй, он замял дело по обвинению главноуправляющего ленскими приисками Белозерова в растлении малолетней. Дело доходило до суда, но стороны помирились.
Этими судьями, в сущности, и представлена вся юстиция на ленских приисках, если не считать товарища прокурора г. Преображенского, уже пять лет бессменно состоящего на этой должности, но проживающего главным образом у своего тестя, председателя судебной палаты г. Еракова, в Иркутске.
На приисках г. Преображенский бывает наездом, не чаще раза в год.
При этих обстоятельствах не приходится удивляться работоспособности двух “золотых судей”, Рейна и Хиту на, решивших в три дня 1.500 дел о выселении рабочих с приисковых квартир непосредственно в безлюдную тайгу, откуда до ближайшего жилья не менее 300 верст!…”
113
Из сведений, сообщаемых сибирской печатью (“Нов. Вр.” №д12958), видно что ленское золотопромышленное товарищество производилю расчёт с рабочими не наличными деньгами, а своими чеками-ордерами. Такие действия товарищества составляют деяние, воспрещённое нашим законодательством под страхом наказания. Статья 1150' уложения о наказ, гласит: “Виновный в противозаконном выпуске в обращение безымянных денежных знаков, независимо от обязанностей немедленно, по предъявлении обмена оных на наличные деньги и вознаграждения за причинённые сим выпуском убытки, подвергается: в первый раз — тюремному заключению на время от двух до четырех месяцев, а во второй и последующие разы — от четырёх до восьми месяцев. Если денежные знаки выпущены товариществом или обществом, то личной ответственности подвергаются управляющие делами того товарищества или общества, а имущественная ответственность падает на целый состав последнего с соблюдением при этом правила, изложенного в статье 2181 законов гражданских”.
Не взирая на закон, с приисков была окончательно вытеснена денежная система. Товарищество упразднило и государственные ассигнации, и звонкую разменную монету. Взамен этого оно установило свою: ордер на приисковую лавку. Оно объявило себя государством в государстве, остановило движение и обращение кредитных государственных билетов, расплачивалось только ордерами на собственную лавку и даже поставило “рогатки” свободному обращению государственных денежных знаков. Провозгласило преступлением обращение рабочих за товаром в частные лавки на деньги.
В виду сего, господа ленские заправилы подлежат тюремному заключению и, надеемся, его не избегнут. Но вот что удивительно: каким образом могло происходить такое безобразие на глазах у местных властей, не вызывая с их стороны никакого противодействия? Ведь на приисках постоянно находится полиция и мировой судья, а с другой стороны — наезжают инженеры горного управления и лица прокурорского надзора?…
114
Талмудическая игра в кошку и мышку. Разъяснение уже было дано выше.
115
Кротость старого злодея, возвращающего кольцо, когда им уже отрезан палец!… А… Дарить один из колосьев, когда съели всю ниву. Проклятие!… Не насмешка ли бросить клок шерсти целому стаду, порезав его до крови при стрижке? Да и не было ли издевательством над тобой, горемычная толпа, если бы в избытке нежности он подарил тебе два или три миллиона в течение одного года, потому что крадёт их у
