– «Жигули» последней модели.
– Значит, он в устройстве мотора и всего прочего разбирается?
– А кто его знает… У меня вот приятель лет двадцать машину держит, а умеет только баранку крутить. Свечи ему сосед по гаражу меняет.
– Ну спасибо.
Потом Синельников позвонил по городскому телефону Румерову.
– Вильгельм Михайлович, прошу приехать ко мне. Буквально на пять минут.
Румеров как бы даже обрадовался звонку.
– Немедленно буду.
– Посиди, – положив трубку, сказал Синельников Журавлеву. – Сейчас познакомишься с одним из взяткодателей. Все равно тебе с ним общаться придется.
Едва Синельников кончил излагать Журавлеву подробности истории с тормозными шлангами и свои соображения по этому поводу, приехал Румеров. Как в последний свой визит сюда, он вошел в кабинет с улыбкой, всем своим видом показывая, что готов расшибиться в лепешку, лишь бы люди остались им довольны.
– Надеюсь, Вильгельм Михайлович, вы никому не передавали содержание наших бесед? – спросил Синельников.
– Как можно?! – воскликнул Румеров. – И вы же меня предупреждали.
– Скажите, на машину Короткова новую фару у вас на базе ставили? – Румеров зарделся.
– Вы же понимаете, товарищ Синельников, мне неудобно сразу ему во всем отказать… По-моему, так даже деликатнее… Мы были друзьями.
– Когда ставили фару?
– Позавчера.
– А с Казалинским вы не дружите?
– С Артуром Георгиевичем? Это нельзя считать дружбой. Скорее доброе знакомство.
– Ему вы никаких услуг по автомобильной части не оказывали?
Лицо Румерова сделалось пунцовым.
– Представьте, он два дня назад попросил проверить развал колес. У нас это можно…
– Когда он привел свою машину, машина Короткова была уже у вас на базе?
– Он не сам приезжал. Какой-то молодой человек.
– Но автомобиль Короткова уже был тогда на базе?
– Да, – с некоторым испугом отвечал Румеров. – Разве что-нибудь случилось?
Синельников не счел нужным оповещать его об аварии, он лишь заметил:
– Поразительная вещь, Вильгельм Михайлович. Автобаза государственная, а вы ею распоряжаетесь, как личной. Вам это в голову никогда не приходило?
У Румерова был глубоко страдальческий вид.
– Это, конечно, нарушение… Но я же с вами откровенно…
Действительно, было чему поражаться: этот сорокалетний дядя, по всей вероятности, всерьез полагал, что его откровенность вполне оправдывает нарушения.
– Идите, Румеров, вас еще вызовут.
Поглядев на закрывшуюся за Румеровым дверь, Журавлев сказал:
– Теперь бы ножичек найти.
– Недурно бы, – согласился Синельников.
Он понимал, что Журавлев имеет в виду. Научно-технический отдел управления располагает лазерным микроанализатором, который позволяет определять химическое строение вещества на молекулярном уровне. Если найти нож, которым делались надрезы на тормозных шлангах, микроанализатор безошибочно выявит на нем следы вещества этих шлангов. Это для суда неопровержимое доказательство вещественное в буквальном, изначальном смысле слова.
– Поискать бы в машине у Казалинского, – мечтательно продолжал Журавлев.
– Придем мы с тобой к прокурору: мол, дайте, пожалуйста, санкцию на изъятие ножей и других режущих предметов из автомобиля, принадлежащего гражданину Казалинскому. А он нас спросит: на каких основаниях? Это же обыск.
– Ну не квартиру же мы будем обыскивать. Подключим Ковалева и ГАИ – можно убедить прокурора.
– Нет, сначала надо допросить Короткова. Посмотрим, что он нам даст.
Был уже седьмой час. Синельников вытряхнул в газету окурки из пепельницы.
– Пошли. Завтра в десять прямо у больницы, или как?
– Можно, – согласился Журавлев и, остановившись у двери, оглянулся на Синельникова. – Одного не
