Премудрый, хотя мысли в его голове роились ещё смачнее чем речи цыгана. – Вы ведь его тупо спровоцировали своим нападением. Извольте объясниться, сударь!
– А-а, вы всё равно не поймёте. Рыбу-молот мне в глотку! – обиженно проворчал Старый Пьердунг и, сетуя на «неблагодарных сухопутных сосунков», ловко спустил на воду одноместную шлюпку, взял обломок весла, и, «по аглицки» – не попрощавшись со спутниками, спустился в лодку и погрёб в обратную сторону.
– Эй, любезный, вы куда? – закричал вдогонку Премудрый, разгадав коварный манёвр «капитана», первым покинувшего почти уже вот-вот начавшее терпеть бедствие судно.
– Есть у меня ещё дома дела! – крикнул в ответ Пьердунг и ещё шибче загрёб веслом прочь от места будущего происшествия с летальным исходом.
– Вы, мистер, старая сволочь! – перекрывая шум волн, крикнул боцману Василевс, но, кажется, не докрикнул – торопливо наседая на весло, моряк даже ухом не повёл.
– А я ведь как в воду глядел, – обратился уже к товарищам колдун. – Никогда нельзя полагаться на стариков, которым «терять практически нечего». В ответственный момент у них обязательно съедет крыша не в ту сторону, а потом, как пить дать, «найдутся дома дела».
– Кто же знал, Вася, что этот инвалид ещё и буйный шизофреник, – откликнулся Сероволк. – До чудовища ведь вроде ничем себя не выдавал, ловчее ловкого под нормального пенсионера маскировался.
– А мне так вообще по душе пришёлся, – честно признался Царевич, всё ещё держась за руль, как будто теперь это имело какой-то смысл. – Извини, друже, что не послушали тебя, но ведь всё равно это не правильно – старый, больной во всех отношениях, человек, за бортом.
– Ладно, вы прощены, – принял извинения колдун, – А с этим, – глянул, Василевс, вслед уматывающему викингу, – Хемингуй с ним, – вспомнил он преподобного покровителя одиноких стариков в море, сейчас на кону стояло нечто более важное: их жизни. – У нас на повестке имеется более животрепещущий вопрос – что с чудовищем делать будем?
– Вопрос некорректно сформулирован, Василевс, – с грустной иронией произнёс Царевич. – Правильно спросить – что эта агрессивная форма жизни теперича с нами сделает?
– Сейчас всё и узнаем, – невесело сказал Сероволк, увидев, как вновь запузырилась вода вокруг их судна. – Возвращается, зараза прожорливая, на разборки.
На поверхности вскоре вновь возникла голова недавнего морского монстра.
– Мужики, перекусить есть чо? – с прежним вопросом обратилось оно к людям в дракаре.
Богатыри в недоумении переглянулись: похоже, что старый пират это чудище своим безжалостным веслом отформатировал нехило.
– А мы раньше нигде не встречались? – мелькнула тень узнавания в чёрных, как подводная муть, глазах голодного гиганта.
Сероволк хотел криво улыбнуться, но стерпел, а кратковременная амнезия у монстра уступила место картинам из недавнего прошлого и «Морской Лох», на горе богатырям, «вспомнил всё». Монстр даже не стал выслушивать своих «оппонентов».
– Агр-р-р! Ага-гр-р! – зарычал он и бешено заколотил ластами по воде, норовя опрокинуть утлое судёнышко с нашими героями. – Да я вас сейчас слопаю, вместе с вашим плотом как килек в кадке! Ух-х, я вас! Я ваш «ОБЕД» на завтрак съем!
Морское страшилище обхватило длинными щупальцами дракар и начало, методично круша такелажное оборудование, топить и так утлое плавсредство (и у него были все шансы исполнить свою задумку, так как, судя по всему, оно было неимоверно могучее даже для бесхребетного существа, чудище). Богатыри же наши, хоть и пребывали в шоке, тоже не остались стоять в скорбном ожидании своей незавидной кончины. Царевич лихо закрутил штурвалом влево-вправо, пытаясь вырвать корабль из щупалец противника, Сероволк же с Премудрым начали отбиваться от монстра всеми подручными средствами, всячески мешая тому реализовать свой преступный замысел в отношении них.
Битва была хоть и далеко неравная, но, прямо скажем, зрелищная. Чудище морское громогласно ругалось и пыталось превратить дракар в вязанку хвороста, а его настырные защитники, носились по палубе то туда, то сюда, забрасывая супостата всяким барахлом и отдавливая тому его загребущие щупальца.
– А-а! Вы трупы! – зарычал в очередной раз «Лох-Несс», когда Сероволк загнал ему под единственный ноготь на щупальце (вот же чучело!) свой именной нож. – Фашисты! Гестаповцы! Я вас в пух и прах разделаю!
– Ещё посмотрим, поганый моллюск-переросток! – оскорбил его, не заботясь о последствиях (ведь терять уже нечего), разгорячённый цыган и больно укусив супостата за ближайшую присоску, заорал колдуну: – Вася, давай, наколдуй нам силушки богатырской! Постоим за землю. э-э, за воду… э-э, за корабль и себя родимых – чтобы не оказаться в его потрохах!
Но колдун не отозвался ему. Василевс, перегнувшись через противоположный борт, боролся с внезапным приступом морской болезни и не слышал, как Яшка усугублял межвидовой конфликт.
Пока Сероволк оглядывался, ища, куда запропастился Премудрый, «Морской Дьявол» изловчился и обхватил его щупальцем за ноги.
Подняв Яшку в воздух, чудовище ударило его о палубу, как сушёную тарань. Почувствовав как обмяк в «объятиях» щупалец контуженый человек, «Лох-Несс» облизнулся и поднёс его к клюву, намереваясь начать «предобеденный перекус».
– Постой! – бросив штурвал, подскочил к краю борта Иван Царевич. – Не ешь его! Он оборотень! В желудке он может обернуться в паршивого шакала! Съешь лучше меня! Я обычный здоровый человек – кровь с молоком! Я, вон какой мясистый и вкусный!
Монстр замер в раздумье, взвешивая слова «вкусного человека».
– О-о, нет! – вернулся к общему «веселью» Василевс Премудрый. – Лучше сожрите меня, любезный! Я этой качки всё равно не переживу. Тем более, я «преправлен» такими знаниями, что, вкусив меня, вы сможете стать первым профессором магической философии среди морских монстров.
«Лох-Несс» ещё шибче задумался.
– Не слушай их! – подал голос очнувшийся Сероволк. – Сами они шакалы! Хавай меня, морской гопник! Я заслужил это «право первого глотка» за свой гнилой «базар»!
– Почему это ты! – в один голос закричали его товарищи. – Не тяни одеяло на себя!
– Какое одеяло? Какая философия? Вы чего все такие непоследовательные? – не отпуская цыгана, проревело чудовище. – То глупо сопротивляетесь, ухудшая своим потом свои же вкусовые качества, то, теперь в очередь мне на завтрак выстроились? Это какой-то хитрый финт, да?
– Тебе нас не понять, бессердечный монстр, – «открыл карты» Премудрый. – Ради друга, человек готов на многое. А если его ещё и мутит как меня, то и жизнь отдать не жалко.
– А меня хоть и не тошнит, я всё равно ради боевых товарищей готов собой пожертвовать, – вставил свои «пять копеек» Царевич. – Потому, что только люди могут дружить до самой смерти.
И этот «пятачок» переполнил терпение «Лох-Несса». Монстр швырнул своего пленника на палубу и обиженно заревел:
– Это я-то не знаю что такое дружба?! Это я-то «бессердечный»?! Да я, если хотите знать, был самым верным другом из всех друзей моему лучшему другу. Наша дружба длилась сотни лет, пока он не сгинул в бескрайних пучинах мирового океана. И, я подозреваю, что в его исчезновении не обошлось без вашего брата, без людей. Поэтому теперь я мщу всем вам и мща моя ужасна!
– Но, позвольте! – поднял руку Василевс. – С чего вы взяли, что виновники гибели вашего друга – люди! Может, акулы или. или там, пираньи?
– Какие там акулы, он их одним спинным плавником в нокаут отправлял, а вот вы, люди, могли его в свои сети словить и в какой-нибудь океанариум сдать, или пустить на рыбий жир. Шутка ли, кашалотов, кракенов, крабозавров своими страшными гарпунами целыми стаями уничтожаете. Про более мелкую «рыбёшку» я уже не говорю. А моря как засоряете? Даже живой мусор – неприхотливый офисный планктон – тоннами дохнет. Разве бы вы пожалели моего друга, встреться он вашему брату браконьеру на пути? Нет!
Тут богатырям крыть было нечем – правду-матку «рубил» монстр не по наслышке знавший оперативную обстановку в своей родной стихии.
