– Клелия, послушайте!.. Воры предстали перед судом…
– А деньги?
– Не обнаружены и вряд ли когда-нибудь будут обнаружены.
– Все осуждены, да?
– Нет, не все. Просперо приговорен к двенадцати годам тюрьмы за разные преступления, но адвокат подал апелляцию; в один прекрасный день грабитель окажется на свободе и снова примется за старое.
– А остальные?
Оливио стал внимательно читать сообщение.
– Продолжение на шестой странице, подождите, сейчас…
Он нервно перелистал вечернюю газету и наконец нашел продолжение. Прочитал до конца и подвел итог:
– Себастьяна, Карола и Марио оправданы ввиду отсутствия прямых улик и главным образом потому, что выполняли поручение представителя власти, помощника комиссара полиции.
– А повар Макале, который угрожал мне ножом?
– Остался на свободе. О нем ни слуху ни духу. Наверное, именно он и прикарманил все похищенное!
– А Сухарь, о котором недавно писали газеты после этого прискорбного происшествия в тюрьме?…
– Непутевый, но чувствительный малый… Когда в лазарете он пришел в себя – подбежал к окну и выбросился с четвертого этажа. Долгое время лежал в покойницкой. Никто за ним не пришел. Никого из родных, ни одного друга… А ему было только восемнадцать лет. Чуть постарше нашего Жоржи…
Когда семья сидела на кухне после обеда, к которому Жоржи купил в баре лимонаду, а в овощной лавке на площади – апельсинов, – задребезжал звонок. Супруги испуганно переглянулись. Тила подбежала к двери, глянула в глазок и вполголоса сообщила:
– Понсиано!
Оливио, не скрывая раздражения, швырнул салфетку на тарелку:
– Это из-за квартирной платы… Что ему сказать в свое оправдание?
Понсиано и дона Линда
Клелия тоже была раздражена до крайности, но делать нечего, и Тила пошла встречать гостей. Вскоре послышался ее растерянный, но радостный голос:
– Какой приятный сюрприз! Мама, это сеньор Понсиано с доной Линдой и Моасиром! Входите!.. Мы на кухне… Не обращайте внимания. У нас такая теснота…
– Вы обедали?
– Мы уже кончили. Я только собиралась приготовить кофе.
– Вы уже знаете, сколько ложек нужно засыпать?
Все засмеялись.
Оливио и Клелия вышли навстречу гостям с протянутыми руками и улыбкой на лице. Тила и Моасир подвинули шезлонги в угол, поставили их рядом, сели и, как бывало, начали оживленную беседу, подчеркивая этим, что их отношения ничуть не испортились, несмотря на все неприятности семьи Базан. У каждого была масса новостей, которыми нужно было поделиться.
Понсиано сели на диван, хозяева дома – в кресла. Завязался вялый разговор. Из соседней комнаты появился Жоржи. Небрежно пожелав доброго вечера, он поспешил к двери.
– Куда собрался, сынок?
– В кино. До скорого!..
И, убегая от материнских наставлений, он поспешно выскользнул в пахнувший пылью коридор, в котором соседские дети играли в прятки.
– Дело в том, дорогая Клелия, что Бейжуке нужно поговорить с вашим мужем и он давно собирался прийти сюда… Но вы же знаете, он все время прихварывает, и я не хотела отпускать его одного. Поэтому-то мы его сопровождаем…
После этого пролога заговорил Понсиано, едва сдерживая волнение:
– Вы меня хорошо знаете, Базан! Когда с вами случилась беда, я остался вашим другом, старался помочь вам в ликвидации дел, даже отказался от половины причитающихся мне процентов за продажу дома, автомобиля и мебели. Я был вам как отец родной. Однако случилось так, что вы или забыли о соглашении по поводу этой квартиры или еще что, но владелец дома, этот жалкий скряга, уже четвертый месяц без конца звонит мне вне себя от бешенства… Он требует шесть или семь конто… Будь это при других обстоятельствах, ладно, я бы… Но сейчас… вы не представляете себе, как плохо идут дела… В прошлом месяце я не заработал даже на то, чтобы почистить ботинки…
Побледневший Базан дрожащими пальцами нащупал в кармане портсигар, извлек сигарету и, закуривая от серебряной зажигалки, той самой, которая так понравилась могущественному Пресс-папье, начал:
– Понсиано, очень хорошо, что вы пришли. Во-первых, ваш визит для нас большая радость. Если бы вы только знали, как здесь тоскливо!.. – Он сделал паузу и показал на сидевших в углу Тилу и Моасира, которые разговаривали и смеялись, забыв обо всем окружающем. Затем, вытянув губы и выпустив к потолку клубы дыма, продолжал: – Во-вторых, я намеревался предложить вам довольно выгодное дело.
– Дело? Ну, знаете… – Понсиано в испуге откинулся назад. – Нет уж… Оставьте меня в покое!..
– Да, дело. Не больше, не меньше, как создание крупной…
