Камни? Я повнимательней присмотрелся к бесформенным кускам породы. Один, тот, что повыше, выступал из тела туннеля всего на несколько сантиметров и своим цветом и структурой ничем не отличался от окружающей его породы. Зато второй, находившийся в полуметре от пола, был намного темнее, чем стена. Мало того, в сечении он имел практически круглую форму. Ни дать, ни взять, здоровенная кнопка. И я нажал ее. Подковылял впритык и всем телом навалился на темный бугристый выступ.
Есть, работает! Я с восторгом ощутил, как, стронувшись с насиженного столетиями места, камень щелкнул и медленно, словно нехотя, ушел в стену. В ту же секунду послышался звук… вернее, даже два звука. Один исходил из недр самой стены, а другой из непроглядной темноты за нашими спинами.
Глава 18
От нас больше ничего не зависело, наша жизнь или смерть находились в полной власти двух стихий – земных недр, с черепашьей скоростью разверзающихся перед нашими взглядами, и урагана злости, ярости и жестокости, со скоростью звука мчащегося по темному подземелью. Оставалось только молиться и ждать, кто из них выиграет эту гонку.
Правда, молиться я не умел, поэтому предпочел более разумно использовать оставшиеся у нас секунды. Со всей доступной мне скоростью я метнулся к Сурену. Мой друг упорно продолжал изображать скульптуру легендарного Данко – коленопреклоненная фигура с высоко поднятым огнем в руке.
– Вставай, живо! – приказал я. – Давай сюда зажигалку и хватай свой топор.
Сурен повиновался быстро и беспрекословно, как будто только и ждал этого распоряжения. А, может, так оно и было. Мой друг был оглушен страхом. Он не знал, что делать и поэтому был готов слепо и беспрекословно следовать любому моему приказу. Сурен протянул мне все еще горящую зажигалку, а другой рукой нащупал рукоятку топора.
Я сделал то же самое, подсветил себе бензиновой коптилкой, нашел свое оружие и, подняв его, обернулся к ползущей по стене трещине. Она уже была сантиметров десять в ширину и продолжала медленно расширяться. Медленно, в том-то и дело, что очень медленно! Наши свирепые преследователи могли оказаться здесь раньше, чем мы успеем шмыгнуть в этот спасительный разлом.
К тому все и шло. Где-то невдалеке, должно быть уже на самой лестнице, послышался какой-то еще неясный, но быстро нарастающий звук, похожий на скрежет металла по камню. Вот и дождались! Света не видать, значит, кто-то движется в полной темноте. Выходит, это не лобасты. Но тогда кто? И я, и Сурен, мы оба знали ответ. Скользкое чешуйчатое тело, истекающая ядовитой слюной клыкастая пасть тут же всплыли в памяти. Анцыбал! Властитель девятого круга лично вышел на охоту за нашими душами.
За последние дни я так часто окунался в ледяные объятия страха, что, кажется, стал к этому привыкать. Смертельная опасность уже не оказывала на меня своего парализующего действия как раньше. Я мог пересилить страх и начать действовать. Действовать! Немедленно действовать!
Глянув на открывающийся проход, я прикинул, что он уже расширился сантиметров до двадцати. Мало, но что имеем, то имеем. Я погасил огонек, хозяйским движением засунул зажигалку в карман и освободившейся рукой схватил Сурена за плечо.
– Лезь! – прошипел я ему в самое ухо.
– Узко, не пропихнуться.
– Лезь, я тебе говорю!
Без дальнейших церемоний я на ощупь втиснул друга в узкую глубокую трещину. Ободрав оголенные грудь и спину о колючие камни, Сурен взвизгнул от боли. Не беда, потерпит, от этого здесь не умирают, – сказал я себе и со всей силы впрессовал друга как можно глубже. Мне даже показалось, что у Сурена хрустнули кости, и, испугавшись за друга, я уже начал раскаиваться за свою чрезмерную поспешность. Однако, раскаяния мои длились не более мгновения. Услышав неистовые скачки несущегося по туннелю огромного зверя, я сам принялся пропихиваться в угольное ушко.
Да, конечно, щель уже немного раздалась, но и я ведь тоже совсем не мальчик с пальчик. Такого попробуй, запихни. Меня запихнули. Кто? Да сам Анцыбал и запихнул. Ослепленный яростью и ненавистью, он так разогнался, что не рассчитал тормозного пути. Огромная туша врезалась в стену тупика, впрессовывая мое несчастное и без того изувеченное тело в узкое, немыслимое для существования пространство. Меня сжало так, что стало невозможным даже вздохнуть, а мой единственный глаз чуть не вылез наружу. В этот миг я понял, как должна себя чувствовать планета, затянутая вглубь ненасытной черной дыры.
Так прошла секунда, другая и лишь на третьей я ощутил, что безжалостные тиски понемногу отпускают. Но время дало передышку не только мне, пришел в себя и оглушенный ударом Анцыбал. Тварь заворочалась. Он был всего в каких-то сантиметрах от меня. Именно поэтому даже в темноте мне не составило труда понять, что монстр разворачивается.
Помнится я самонадеянно заявлял, что страх мой побежден, что я контролирую свое тело и мысли в минуты самой страшной опасности. Наглец! Сказать такое это значит признаться, что до сих пор ты и слыхом не слыхивал ни о какой настоящей опасности. Но вот она пришла, и ты, друг милый, превратился в обычный безмозглый, оцепеневший от ужаса кусок мяса. И единственное отличие от всех остальных кусков, которые здесь молча и покорно принимают свою смерть, состоит в том, что ты как таракан забился в узкую половую щель. Ну, ничего, тебя вытянут, обязательно вытянут, это ведь не так уж и сложно.
Но мне опять повезло. Перед тем как запустить в разлом свою огромную когтистую лапу, Анцыбал захотел проверить, не ускользнула ли добыча. Я чуть не двинулся умом, когда прямо перед моим лицом из темноты вынырнул огромный, размером с блюдце, светящийся зловещим желтым светом глаз. Он не моргая смотрел на меня, я как загипнотизированный удавом кролик глядел на него. Хватка каменных стен уже ослабла, но и без нее я никак не мог пошевелиться. А может и вправду гипноз?
Как только я подумал о гипнозе, из глубины сознания начал подниматься протест. Я ведь из тех людей, что гипнозу не поддаются. Пробовали уже многие, но ни хрена у них не получилось. Значит, не получится и у этого любителя человечины! Словно проверяя свою способность двигаться, я плавно, как в замедленном кино, тюкнул ледорубом по уставившейся на меня желтой полусфере. Нет, не ударил, на удар просто не было сил, а так, стукнул, как будто забивал в стену гвоздь.
Да, это, кажется, было больно. От жуткого рева я чуть не оглох, а зловонный ураган, вырвавшийся из разинутой пасти, почти на метр вдул меня в глубокий разлом. А, может, это совсем не ураган? Может, я влетел вглубь прохода потому, что кто-то с силой рванул меня за руку? Сурен! Ну, конечно же, это был Сурен!
– Ты чего, заснул там, что ли? – завопил мой друг. – Уходим, пока он еще не может протиснуться следом.
Толщина стены, в которой открывался проход, оказалась порядочной, несколько метров, надо полагать. Сколько точно сказать было невозможно. Окружающая темнота делал нас абсолютно слепыми. Хорошо, что еще не приходилось соображать куда идти. С двух сторон шершавый камень, сзади беснующийся Анцыбал, остается лишь одно – путь вперед… Вперед быстрыми приставными шажками.
Когда за темным силуэтом пробирающегося впереди Сурена забрезжил легкий, едва различимый свет, я вздохнул с облегчением. Хотя, если подумать, какое там облегчение! Анцыбал, лобасты, черви – это все цветочки. Ягодки нас ждали впереди.
Каменный лаз, через который мы пробирались, наконец закончился. И мы буквально вывалились на ступеньки широкой, закрученной в спираль лестницы. На миг мне показалось, что призраки, терзавшие меня в темноте туннеля, вновь вернулись, причем вернулись, приведя с собой многочисленное подкрепление. Однако, странные призраки, они шарахнулись от нас с такой же поспешностью и с таким же ужасом, как и мы от них.
Господи, чего это я туплю? Какие призраки?! Это же люди, те самые грешники, которые носят свинцовые слитки. Оставив свою ношу в седьмом круге, они поднимаются вверх по «лестнице позора». Не мудрено, что несчастные испугались. Они приняли нас за приведения, которые вдруг выпрыгнули из глубины каменных стен.
Как и говорил Жиль, потайной туннель выходил совсем невдалеке от начала лестницы, поэтому даже без факелов здесь было достаточно светло. Светло для призраков, но темно для нас, особенно для меня, избитого и одноглазого. Не удивительно, что я с ходу налетел на какого-то мужика в изодранной рубахе с грязным кружевным воротником. Дворянин из восемнадцатого века, правда, давно растерявший свою важность, гордость, достоинство, манеры и лоск. Он завизжал от страха как свинья. Оно и понятно, я с
