разума. Все нормально, ничего такого не происходит, ты же видишь, что…
Именно в этот момент впереди что-то взорвалось. Это был очень странный взрыв, тусклый, серый и абсолютно беззвучный. Земля вздыбилась, а затем из нее в воздух взметнулся целый сноп длинных, гибких, как осьминожьи лапы, плетей.
Чтобы разобраться в происходящем, мне потребовалось лишь мгновение. Вьюнок! Цирк-зоопарк, это же вьюнок! Вот тварь ползучая, и откуда выползла?!
Я уже отвел машину достаточно далеко, чтобы не опасаться нападения хищника. Но вот мои товарищи… Сергей, майор, Соколовский, они ведь все еще оставались там… в пределах досягаемости смертоносных щупалец.
Загрохотавшие автоматные очереди оповестили, что мои товарищи еще живы. Слава богу!
— Держитесь! Я уже иду!
С этим криком я рванулся наверх, в настежь распахнутый водительский люк. На ходу передернул затвор АКС. Оказавшись снаружи, я буквально взвыл от пронзившей душу острой, жгучей боли. Зрелище было жуткое. Вьюнок праздновал победу. Большая часть его серых, покрытых россыпью черных точек щупалец сплелась в большой веретенообразный кокон. В тех местах, где жирные, сочащиеся ядом лапы сомкнулись еще недостаточно плотно, между ними проглядывали лоскутья выцветшего камуфляжа.
— Сука! — я заорал и как обезумевший стал палить в похожую на ожившее дерево тварь, которая нежданно-негаданно выползла из старой ливневки.
Кто оказался жертвой чудовища, понять было невозможно. Рассмотреть оставшихся в живых и выяснить кого не хватает слишком долго и немыслимо сложно. Ослепленный ненавистью и злостью мозг требовал лишь одного — убивать. Немедленно убивать! И я выполнял этот приказ с упрямством и поспешностью умалишенного. Перед глазами стояло лишь пятнистое, поблескивающее, будто мокрая резина тело, которое вздрагивало при каждом попадании пули. Вздрагивало да и только. Щупальца не разжимались, и человек в их объятиях уже практически перестал биться. Сильный был человек, раз так долго боролся с таким могучим врагом… Матерь божья, сильный… камуфляж… рост… До меня вдруг дошло.
— Серега, нет!
Перед моим мысленным взором совершенно ясно встала рослая фигура морского пехотинца, его добродушная улыбка, его крепкие руки. Руки запомнились больше всего. Это потому, что видел я их гораздо чаще, чем лицо Сергея. Слабого и больного Сергей таскал меня на себе, оберегал и защищал. И перед моим лицом всегда были его руки, те самые, которые сейчас растворяет беспощадная едкая кислота.
— Нет, Серега, нет!
Обезумев от отчаяния и ярости, я кинулся вперед. Скатился по броне, грохнулся наземь, даже не почувствовав боли вскочил и помчался прямо на чудовищную гигантскую актинию так стремительно расцвевшую посреди мертвого поселка. Я успел пробежать метров десять, расстрелял целый рожок, но тут меня грубо схватили за плечи.
— Назад, полковник! — прямо в ухо прогорланил Соколовский. — Уже все… Уже кончено.
— Кончено?
Я в гневе повернул к нему лицо и окаменел. По щекам несгибаемого спецназовца текли слезы. Не стесняясь и не вытирая их, Костя прокричал Нестерову:
— Еще одну очередь, майор… чтобы наверняка.
Выпущенные Анатолием пули ложились точно в центр кокона, который вьюнок свил вокруг тела своей жертвы. Однако на сей раз все они предназначались совсем не для чудовищного инопланетного монстра.
Леший ввалился внутрь БТРа через люк над местом командира, грузно упал на сидение справа, и мрачно прогудел:
— Двигаем!
Как эхо от его голоса громыхнула закрывшаяся десантная дверь левого борта, и это означало, что все уже внутри.
— Двигаем, — согласился я и стронул машину с места.
Туман немного рассеялся, да и новый день медленно, но уверенно вступал в свои права. Так что с ориентацией проблем не возникло. Серая громада стены и крупная оранжевая точка, запирающего Северные ворота «Камаза», размеренно покачивались за бронестеклом водительского смотрового люка. Под стальное брюхо «302-го» то и дело ныряли какие-то темные пятна, и мне пришлось поднапрячься, чтобы узнать в них те самые вещи, которые были вынуждены бросить отправляющиеся в неизвестность Одинцовцы. Однако все увиденное лишь на мгновение задерживалось в мозгу. Там сейчас царила полная глухая пустота, и не находя за что бы зацепиться, картинки уносились прочь, словно опавшие осенние листья, сдутые резким ледяным шквалом.
— Всем приготовиться! — громкая команда Загребельного помогла вернуться к реальности. — Ертаев, Павел, на выход. Остальным прикрывать. — После общей команды Андрюха повернулся ко мне: — Уверен, что пропихнешь или может все-таки оттянем назад?
— Уверен, — я упрямо кивнул головой и тут же нажал на тормоз.
Ловкие и стремительные две невысокие фигуры юркнули в открывшиеся двери бортовых люков. Буквально через секунду я уже видел как Пашка с Муратом выбивают колодки из-под колес грузовика. Точку в их задании поставил казах, когда снял «Камаз» с тормоза.
— Готово! — помахал он из водительской кабины.
— В машину, живо! — прогорланил в ответ Загребельный. Затем он втянул голову в люк и продублировал это известие персонально для водителя: — Слыхал? У них все готово!
Я все прекрасно слышал и ждал лишь, чтобы ребята вернулись. Когда оба наших десантника оказались внутри, врубил первую передачу и с лязгом вонзил нос бронетранспортера в передок самосвала.
Я давил и давил, и тяжелый грузовик начал отступать. Приваренные к его бортам стопоры, которые ранее оберегали машину от выката за пределы каменного коридора, прогнулись и, оставляя глубокие рваные борозды, скребли по кирпичным стенам. Слыша этот оглушительный скрежет, наблюдая как сминается оранжевая кабина, я понимал, что несу разрушения, перечеркиваю старания сотен людей, положивших свои жизни на строительстве этого оборонительного бастиона, одного из последних форпостов обреченного человечества. Да только видно так уж суждено. Сегодняшний день был последним днем Одинцово.
Глава 9
Когда мы покинули город и за бортом поплыли поля с колышущейся на ветру мертвой грязно-желтой травой, мне немного полегчало. И это не потому, что я такой черствый, толстошкурый гад, моментально забывший о погибшем товарище. Просто так всегда бывает. Оставляя за спиной очередной город, мы оставляем в нем и целый ворох воспоминаний. Хороших или плохих, без разницы. Все это происходило там… в прошлом, с которым нас уже ничего не связывает, лишь нематериальная эфемерная субстанция, именуемая памятью. Да только вот память, дама ох какая капризная. Что хочет, то и творит. Будто в калейдоскопе она перемешивает самые разнообразные факты и события, а затем, повинуясь какой-то своей, частенько непредсказуемой логике, выплескивает их перед нашим мысленным взором. А уж если найдется за что зацепиться…
Именно в этот момент моя память зацепилась за полдюжины ржавых, искореженных от взрывов боекомплектов, угловатых силуэтов. Они появились прямо по курсу. Небольшая колонна замерла прямо посреди проезжей части. Четыре БТР-90 и два БМП-4. Для меня существование этой погибшей колонны не являлось новостью. Я много раз проезжал мимо и знал, что она стоит именно здесь, на въезде в Лесной городок. Знал, да только под натиском последних событий эта информация начисто вылетела из головы. А вот сейчас пришлось вспомнить.
