более веселая перспектива. Англии грозил такой холод, что впору было приступать к разведению пингвинов.
Я представил себе эту картину, но смешно мне не стало. Снежные заносы на улицах Лондона, Мадрида и Парижа. Лютый мороз пожирает Кастильские оливковые рощи, сады и парки Версаля, превращает в тундру территории Скандинавских стран. Цирк-зоопарк, и все это не случайность, не выбрык своенравной природы, а результат приказа, чудовищная воля нескольких человек. Хотя чего еще можно было ожидать от разгневанных Китайцев? Глаз за глаз, зуб за зуб. Как говорил Главный, типичная человеческая логика, человеческий поступок. И на него непременно должен был последовать ответ.
— НАТОвцы не успели ответить, — Леший словно прочел мои мысли. — Их опередили.
— Кто?
— А как ты думаешь?
— Ханхи, наверное.
— Погоди ты с ханхами! До них был еще наш, Российский выход, — сообщил мой приятель. — Россия она ведь не на другой планете находится. И ее, естественно, вся эта котовасия коснулась, да еще как коснулась! Вспомни ту жуткую жару и вызванные ею пожары лесов и торфяников летом 2010-го. Она между прочим накатила на нас именно в те дни, когда англичане выплеснули полагающуюся России воду на многострадальный Пакистан. А после Гаитянских событий весь Дальний Восток и Камчатка ходили ходуном. На все это мы должны были как-то реагировать, защищаться. Самой большой занозой в заднице был конечно же «Гнев Аида». Его то и решили тихо и по возможности натурально ликвидировать.
— И как, ликвидировали?
— Ликвидировали, — подполковник ФСБ закивал, но как-то не очень радостно. — Только я бы не сказал, что уж очень тихо. «Гнев Аида» засекли в двухстах милях от восточного побережья Японии. Субмарина шла в сопровождении еще одной подлодки класса «Вирджиния». Судя по всему эта парочка направлялась к побережью Китая, куда-то в район Шанхая. Медлить было нельзя, и нашим подводникам приказали «Фас!». «Вирджинию» накрыли первым же залпом, но она прикрыла собой главную цель и тем самым дала «Гневу Аида» фору. Хотя, если честно говорить, какая там, к дьяволу, фора, когда за ними шли две «Щуки-Б» вооруженные «Шквалами»!
О характеристиках подводных лодок класса «Щука-Б» я конечно же ничего не знал. Но название «Шквал» вспомнил. Реактивная торпеда, летящая под водой со скоростью триста пятьдесят километров в час, это была легенда, символ военного и научно-технического могущества нашей страны.
— Так вот… — тем временем продолжал Леший. — Понимая, что им не уйти, американцы применили установку против наших подводных лодок. Это был их единственный шанс. — Предвидя мой вопрос, Андрюха пояснил. — Очевидно какой-то из режимов «Гнева…» позволял использовать его на ближних дистанциях как тактическое оружие. Правда, судя по всему, это был не опробованный режим. После первых же импульсов в том районе началось чёрти что. Океан в прямом смысле ходил ходуном. Пошли подземные толчки, возникло цунами. Японцы надолго запомнили эти дни, ведь именно в результате всех этих катаклизмов и рванула АЭС в Фокусиме.
На фоне гибели всего мира катастрофа на японской атомной станции сейчас выглядела просто легким недоразумением. Неудивительно что я не особо на нее прореагировал. Куда любопытней показался исход подводного сражения.
— А что исход? — Загребельный ответил на мой вопрос. — Я же в самом начале сказал, избавились мы от этого чуда вражеской техники. Правда и одну подлодку потеряли. Международный скандал из конфликта раздувать не стали. Не мы, не американцы. Сам понимаешь, замешано секретное оружие массового уничтожения, плюс разоренное побережье Японии, плюс АЭС. Кто его знает, на чьей стороне окажется мировое общественное мнение? А лодку нашу объявили погибшей в ходе учений на Баренцевом море.
— Да-а-а… ну и дела… — протянул я и тут же спохватился. — Слушай, друг Андрюха, а почему Главный обо всем этом не вспоминал? Неужели не знал?
— Знал конечно же, — подполковник ФСБ кивнул. — Может не во всех подробностях, но все же знал. А не вспоминал потому, что не от этого старушке Земле досталось больше всего.
— Все-таки были украденные технологии, опьяненные новыми возможностями диктаторы и террористы?
— Были, — авторитетно подтвердил чекист. — Разборки сверхдержав наглядно показали, что климатическое и сейсмическое оружие это не вымысел, не детские игрушки, а мощное, эффективное средство глобальной войны. Вот тогда-то и понеслось! Удар за ударом, смерчи, ливни, ураганы. Пока применялись атмосферные средства, мир еще держался. Но когда Израиль ответил с помощью подземного, возможно термоядерного взрыва, который был произведен на стыке каких-то там тектонических плит, все стало очень плохо.
— Полагаю, именно тогда человечество и познакомилось с ханхами?
— Именно тогда и познакомилось, — подтвердил Загребельный. — Пришельцы не позволили людям и дальше измываться над планетой.
После этой фразы мы надолго замолчали. Не знаю о чем думал Андрюха, но я… В который раз за минувшие сутки меня придавило ощущение своей собственной ничтожности и никчемности. Да пожалуй не только своей. Всеобщей. Ничтожности и никчемности всех людей на Земле. Это чувство складывалось как бы из двух частей, двух компонентов.
Во-первых, знать что человеческую расу создали, слепили словно из пластилина чужие, это само по себе унизительно. Раньше заслуга появления на свет божий принадлежала нам самим. Сперва мы были амебами, потом рыбами, позднее ящерицами и обезьянами. Затем самостоятельно, абсолютно самостоятельно превратились в гомосапиенсов. Никому не должны и никому не обязаны. Все сделали сами: родились, возмужали, развились и поумнели, построили общество и цивилизацию. Так мы думали раньше. Однако теперь вдруг выяснилось, что все это совсем не так. Мы, как и вся наша планета, созданы великими конструкторами и изобретателями, творцами жизни во вселенной по имени ханхи. Обидно. Цирк-зоопарк, до слез обидно!
Но куда хуже этого известия стала новость под номером два… Мы оказались дефектными, ущербными, умственно неполноценными. Соперничая друг с другом, стремясь к наживе и власти, мы начали разрушать мир, в котором сами же и живем. Понятно ханхи не могли равнодушно наблюдать на то, как гибнет творение их рук. Не отягощенные чувством жалости, живущие одной рациональностью, они приняли решение — сменить арендаторов принадлежащей им собственности. Человечество пошло под нож, быстро освобождая площади для новых обитателей голубого шарика под названием Земля.
Мы, последние из уцелевших, отчаянно сражаемся за свою жизнь, на что-то надеемся. Вернее надеялись. После встречи с Главным стало понятно, что шансов у нас нет. Не думает же он, в самом-то деле, что мы вместе с Лешим, вооруженные знанием всей правды, сможем что-нибудь изменить? Утопия! Настоящая утопия!
— Главный сказал, что у нас два месяца.
Прозвучавший в тишине бомбоубежища голос Загребельного прервал мои мысли. Был он ровный и бесцветный. Сразу стало понятно, что Андрюха никак не может сложить собственное отношение к тому предложению, которое мы с ним получили.
— Фигня все это! — я предельно кратко озвучил суть своих последних рассуждений.
— Спасти мир за два месяца…
Леший словно не расслышал моего восклицания. Голос его продолжал оставаться бесстрастным и задумчивым. Мой приятель явно говорил сам с собой. На такой ответ, по сути и не являющийся ответом, я мог прореагировать двояко. Либо психануть, что в общем-то соответствовало моему нынешнему настроению, либо расслабиться и предаться фантазиям о том, как два супергероя спасают целую планету. Слава богу у меня хватило мозгов пойти по второму пути.
— Как будем спасать?
На этот раз Леший прореагировал:
— Подумаем. Для начала вспомним о том, что говорил Главный, к чему он нас подталкивал.
— Дорога, — протянул я, покопавшись в воспоминаниях. — Помнится от сказал: «Неважно куда идти, главное для чего».
