присущей ему манере призрака неожиданно появился из темноты. – Простите, я не разбираюсь в эмблемах этой армии. Но на ее униформе серебристые крылья.
«Годится». – Ян и Мартинес с пониманием переглянулись.
– А как там насчет засады или награды за нашу поимку? – поинтересовался Хорхе. – Помнится, за этим он сюда и притащился.
– Ничего. – Инженер первой лиги сложил на груди все свои четыре руки. – Я чувствую только страх. Он боится, что вы не поверите и убьете его.
– Это действительно шанс! – Хорхе без принуждения кинулся за своей космической одежонкой.
Минут через десять каталонец появился в полной боевой экипировке. В руках он держал «М-16» и синюю пластиковую папку с медицинскими документами, взятую из первого попавшегося ящика госпитального архива.
– Это что такое? – Микульский многозначительно глянул на лазурный пластик. – Ты что, начал изучать английский?
Мартинес пропустил сарказм товарища мимо ушей и совсем серьезно проинформировал:
– Возьму с собой. Может, найдется у кого расспросить.
– О чем? – готовя к походу полицейского, между делом разговаривал с компаньоном Ян.
– Перелистал десяток историй болезней. Как ты правильно заметил, ни хрена не понял. Но есть одно интересное совпадение. Похоже, все раненые не местные. Они поступили сюда с планеты под названием Фрейзер.
Фрейзер, Фрейзер… Микульский уже где-то слышал это название. Точно! Прозрение вспыхнуло, как прожектор в ночи. Перед тем как «головорезы» покинули Теос, Эр-рик похвастался: «На Фрейзере мы пробили куда более плотный строй».
Глава 22
Тяжелые соломенно-золотистые шторы, паркетный пол, мебель с резными завитушками, дешевые картины в деревянных рамах и бесчисленные букетики искусственных цветов. Микульскому показалось, что он вернулся домой. Вот-вот из соседней комнаты выйдет мама и, сделав суровое, но совсем не страшное лицо, запричитает: «Где этот несносный мальчишка? Сколько раз я говорила, чтобы не трогал варенье. Это ведь все запасы на зиму».
На мгновение уголок безмятежного теплого земного мира обезоружил разведчика, сделав его сентиментальным, мягким и податливым. После холодной черноты космоса, безжизненной машинерии космических кораблей и бесконечных бетонных подземелий он вдруг очутился в сказке своего детства. Причем магия этого места оказалась столь сильна, что Микульскому вдруг стало безразлично все на свете. Он готов был остаться здесь навечно, и неважно: для жизни или для смерти.
– Э, приятель, очнись! – Мартинес, словно палач, подверг поляка пытке суровой действительностью.
Ян вздрогнул, взглянул на Хорхе и сразу пришел в себя. Вид космонавта, крепко сжимающего в руке автоматическую «М-16», абсолютно не вязался с его грезами. Перенаправив взгляд приятеля, каталонец мотнул головой в сторону пленного полицейского, как бы советуясь, что делать дальше.
Они только что ввалились в квартиру толстяка и срочно должны были выбрать то самое, единственно верное решение, от которого, возможно, и зависела их жизнь. Самый распространенный вариант – жесткий. С помощью силы корсиканцы добавят к одному заложнику еще двух или трех: зависит от того, сколько человек сейчас находится в квартире. А уж потом можно будет приступить к поиску того самого заветного пилота.
Развитие событий предопределило появление миловидной темноволосой женщины в кухонном фартуке и с испачканными в муке руками. В первое мгновение она оторопела от неожиданности. Рядом с припозднившимся супругом стояли два совершенно незнакомых человека, да еще с оружием. Однако замешательство длилось всего несколько секунд. Женщина быстро взяла себя в руки. Чему здесь удивляться? Это наверняка сослуживцы мужа, а оружие… Они же полицейские, ясно, что им полагается оружие. Смущенно улыбнувшись, хозяйка дома набросилась на муженька. Разведчики поняли даже без переводчика: толстяку досталось за то, что он не предупредил о приходе гостей.
Полицейский молчал. Он явно не знал, как поступить. Говорить ему разрешения не давали, а зная суровый норов своих конвоиров, проявлять инициативу толстяк не решался. Но Мартинес ему помог. Находясь позади полицейского, он едва заметно двинул его прикладом, тем самым отдав приказ ответить жене.
Пока пленник объяснялся со своей супругой, Ян внимательно следил как за ее лицом, так и за интонацией, с которой произносились слова. Если их подневольный союзник вздумает юлить и прикажет жене вызвать полицию, разведчик это обязательно почувствует. Женщина не сможет сдержать страх в глазах и непременно выдаст планы жирнюги.
Однако первым состроил взволнованное лицо сам Микульский. В словах полицейского несколько раз прозвучало имя жены. Даже в английской интерпретации оно звучало как Ванда. Польское имя! Без сомнения! Ян лихорадочно соображал. Америка – страна иммигрантов. Почему бы Ванде не оказаться одной из них?
– Пани говорит по-польски? – надеясь на чудо, разведчик решился прервать разговор супругов.
– Да, конечно, говорю. – Женщина с удивлением перевела взгляд на могучую фигуру гостя.
– Я тоже поляк. – Не в силах скрыть радость от встречи с землячкой, разведчик широко улыбнулся. Чтобы окончательно убедить хозяйку дома, корсиканец залихватски кивнул головой и отрекомендовался: – Ян Микульский, к вашим услугам.
– Ванда Грифитц, очень приятно. – Женщина хотела протянуть руку, но, вспомнив, что та в муке, вовремя одумалась. – Сэм не говорил, что у него в участке есть мои земляки.
Сэм, значит. Микульский как бы между прочим взглянул на мужа пани Ванды. Господи, да что это с ним? Разведчика даже испугало выражение лица толстяка. Глаза навыкате, отвисшая челюсть и частое всхлипывающее дыхание обманутого первоклассника. Ах, да… ну, конечно. Ян сразу догадался, в чем дело. «Прозорливый» полицейский только сейчас до конца осознал, что перед ним не какие-то там пришельцы, а обычные земляне. Такие же, как он сам и его семья.
Безусловно, это палка о двух концах. С одной стороны, пленник почувствует себя более уверенно и, того и гляди, выкинет какой-нибудь фортель. А с другой – он может понять, что все они люди, проявить сострадание и войти в положение своих невольных…
Первый вариант – эта мысль мелькнула в голове, когда пленник танком ринулся вперед. Сукин сын воспользовался своей женой, как щитом, и за ее спиной постарался юркнуть в открытую дверь гостиной. Он правильно рассчитал. Стрелять «головорезы» не решились. Во-первых, перед ними стояла беззащитная женщина. Во-вторых, в проеме двери виднелось большое трехстворчатое окно. Разбей его, и сюда ворвется космос. Не спасется никто, даже они, ведь шлемы от скафандров визитеры оставили в прихожей.
Мерзавец спланировал все, кроме одного. Сегодня ему противостояла не уличная шпана, а лучшие солдаты Франции. Их инстинкты отточены годами войны, а рефлексы быстрее молнии. Силуэт полицейского лишь на мгновение мелькнул на фоне ярко освещенной гостиной. Этого вполне хватило. Мраморный бюстик какого-то носатого чувака в курчавом парике стал тем метательным снарядом, который Микульский точно послал в цель. Хрясь! Удар между лопатками, и толстяк срубленным деревом повалился на паркет.
Пани Ванда вскрикнула и кинулась на помощь мужу. «Головорезы» не стали ей препятствовать, у них и без того было чем заняться.
– Заблокируй дверь и следи за видеофоном, – быстро сориентировался в ситуации Ян. – Я же займусь нашим прытким другом. Интересно, куда это он так спешил?
– Скорее всего, в доме есть оружие, – притормозил Хорхе товарища. – Лучше найти его раньше, чем найдет кто-нибудь другой.
«Разница заключается в том, что «кто-то другой» знает, где оно лежит, а я нет». – Разведчик закинул винтовку за спину и подбежал к распростертому на полу телу Сэма.
Его жена стояла рядом на коленях и изо всех сил пыталась перевернуть обмякшую тушу. На удивление, женщина не рыдала. Она лишь что-то невнятно бормотала по-английски.
– Пани Ванда, с ним все будет нормально. – Микульский коснулся напряженного плеча польки. – Он просто оглушен.
