Это тот самый момент! Штурмовая группа, закрывая головы руками, пытается устоять на ногах, а если посчастливится, то и увернуться от града предметов, летящих им навстречу. Они меньше всего ожидают атаки, и если не сейчас, то другого шанса вырваться у «головорезов» уже не будет.
– Вперед! – Ян первый преодолел баррикаду. – Мартинес, ты рядом. Остальные за нашими спинами.
Дорога каждая секунда. На границе воздуха и вакуума царит совсем недолгий хаос, и беглецы должны успеть стать его частью. Ревущие потоки безвозвратно улетучивающегося воздуха увлекали разведчика за собой. Ян не сопротивлялся. Пока стихия помогала ему, облегчая бег в громоздком и неудобном скафандре. Следовало лишь следить за ногами. В такой круговерти спокойно можно было запутаться в каком-нибудь барахле и с размаху спикировать носом вниз. Последствия падения могли оказаться самыми печальными. Микульский даже не хотел думать о них. Лучше подготовиться к встрече с тем, что ждет его снаружи.
Ну вот наконец и дыра. Ян зажал в одной руке легкий «MP-5», а другой выдернул из ножен штурмовой нож. Те, кто находился снаружи, наверняка одеты в такие же скафандры, как и они. А раз так, то в общей суматохе будет сложно понять, где свои, а где чужие. И так будет продолжаться ровно до тех пор, пока «головорезы» не начнут стрелять. Это логично. Ян даже удивился, как четко и хладнокровно работает его мозг. Ну, раз уж стрелять нельзя, значит, в дело пойдет отточенное лезвие.
– Без нужды огонь не открывать! Попытаемся уйти как можно ти…
Запнувшись на полуслове, Ян с ходу налетел на вынырнувшего из-за стены человека. Имея более высокую скорость и несравненно большую силу, поляк опрокинул противника на асфальт. Падал тот, как тюфяк, без группировки и страховки. Бум – и готово. Распластался на спине, нелепо подергивая руками и ногами. POLICE – черная надпись на пузатом белом скафандре на мгновение всколыхнула память. Неужели? Ах ты, гнида!
Не дожидаясь, пока Сэм Грифитц дотянется до оброненного помпового ружья, Микульский грохнулся прямо на него. Вот кто виновник всему! Вот кто продал их, предал сопротивление и свою собственную жену. Иначе что Сэму, рядовому копу из участка, делать в компании армейского спецназа? Хочешь славы? Так получи ее! Жри! Без всякой жалости и колебаний Ян вогнал нож Сэму в грудь. Плашмя, аккурат между ребер, по самую рукоятку, чтобы навсегда остановить низкое и подлое сердце.
Увернувшись от гейзера клокочущей алой крови, Микульский рывком откатился.
– Ты ранен? – Цепкая пятерня каталонца подхватила его под руку.
– Дурак, раненых в космосе не бывает. – Ян вскочил на ноги. – Быстро вперед!
Не успел разведчик принять атакующую стойку, как прямо на них из темноты вынырнули три фигуры. Легкая, словно танцующая поступь и резкие четкие движения сросшихся с оружием тел поведали Микульскому о многом. Коллеги профессионалы! Обычно они не совершают ошибок и не допускают промахов. Победить их могут либо такие же псы войны, либо нелепая роковая случайность. Вот именно такая, как сейчас. Спецназовцы не ожидали увидеть противника за пределами ангара. В тот самый миг, когда они попали на прицел к «головорезам», разогретые стволы их винтовок смотрели совершенно в другую сторону.
– Огонь! – Ян заорал уже после того, как нажал на спуск. Скрытность дело хорошее, но черед ее миновал. Сейчас все решает огневая мощь и стремительный натиск.
Залп корсиканцев полыхнул в ночи ярче, чем огни космодрома. И жали они на спусковые крючки до тех самых пор, пока три изрешеченных тела не рухнули во мглу. Однако победа на самом деле оказалась поражением. Как только стена из трех покойников распалась, в лицо «головорезам» ударили десятки свинцовых трасс. Пули танцевали вокруг беглецов. Они, словно взбесившиеся змеи, подбирались к ним, зная, что каждый их укус окажется смертельным.
– Ложись!
Микульский опоздал. За спиной у него послышался негромкий вскрик, вслед за которым эфир наполнило противное шипение загнанной в угол кошки.
Нагира умирал без криков и стенаний. Мозг гениального инженера даже сейчас работал безотказно. Харририанин понимал – все кончено, кричать бесполезно. Он молча задыхался, жадно вдыхая последние глотки уходящего воздуха. Шейный регенератор, испытывая запредельный перепад давления, часто хлопал, отчего всем, кто это слышал, казалось, что харририанин что-то шепчет. Друзья ничем не могли помочь ему. Спрятавшись за телами погибших спецназовцев, они не смели даже поднять головы. Они все умрут. Кто раньше, кто позже. Нагира просто первый в этой цепи. Уже никто ничего не сможет поделать. Настал час прощаться.
«Прощайте, – в мозгу людей прозвучал до боли знакомый голос. – Я ухожу». А дальше тишина, в которой слышалось лишь тихое далекое всхлипывание Луизы.
Сколько времени они так пролежали, Микульский не знал. Может, пять, может, десять минут. Пальба продолжалась. Конечно, в вакууме не слышно выстрелов, зато Ян физически ощущал, как брюхо прикрывающего его солдата набивалось свинцом, словно утка дробью. Характерные толчки передавались от мертвого тела к живому, отбивая всякое желание проявлять геройство.
Почему нас не атакуют? С течением времени в мозгу разведчика начал всплывать сам собой напрашивающийся вопрос. Неужели два ствола могут остановить целую роту? Именно роту. Микульский прикинул в уме. Если сюда сползлись все, кто окружал ангар, значит, им сейчас противостоят человек восемьдесят. Дела паскудные! Фокус с неожиданным прорывом не получился. Других вариантов нет. Остается только геройская смерть. Встать в полный рост и получить пулю.
Обсасывая эту малопривлекательную идею, Ян неожиданно осознал, что труп, к которому он прикипел если не душой, то уж точно телом, больше не вздрагивает от ударов пуль. И это в то самое время, когда стробоскопическое шоу под названием «Стрельба очередями» не только не прекратилось, а даже разыгралось с новой силой. Неужели Микульского сочли мертвым и весь смертоносный свинец сейчас достается его товарищам? Голосом, переполненным тревоги, он прокричал в микрофон:
– Хорхе, Дэя, Луиза, вы меня слышите? Вы живы?
– Мы с Луизой в порядке. Я подобрался к ней. – Каталонец засопел в наушниках у Микульского. – А вот Нагира отвоевался. Ему достались все пули, предназначавшиеся Луизе. Руку оторвало по самое плечо.
Известие страшное. Конечно, надо бы сказать что-то типа «Пусть покоится с миром», но нет времени. Сейчас следует думать о живых.
– Что с Дэей? Кто видел Дэю?
– Я еще в складе. – Голос лурийки дрожал от страха. – Я не смогла пойти за вами. Я… я испугалась.
Мартинес с Луизой не под огнем, Дэя вообще внутри. Черт побери, в кого же стреляет спецназ? Набравшись храбрости, Ян высунулся из-за трупа, залитого кровью.
Первое мгновение Яну показалось, что он сошел с ума. Вторая мысль была о том, что атакующие перепились и теперь без зазрения совести шмаляют друг в друга. Какая чушь! Поляк, сбрасывая с себя завесу наваждения, встряхнул головой. Нужно видеть то, что видишь! А видишь ты, что кто-то хорошенько поддал спецназу во фланг и в тыл. Теперь они крепко влипли, попав под прицельный перекрестный огонь.
Вспышки выстрелов плясали от ремонтных доков, стоянки наземной техники и до первой линии боевых флаеров, выстроившихся на крайней рулежке. Иногда мелькали вооруженные фигуры, время от времени в космос взлетал огненный гриб от брошенной гранаты. В целом картина боя казалась простой и понятной. Опытный глаз сразу разглядел обе противоборствующие стороны и определил их тактику. Спецназовцы не высовываются и ждут подкрепления. Другая сторона ураганным огнем прижимает их к земле, мгновенно пресекая любые попытки контратаки. Но ради чего все это? Кто они, эти люди, и почему вздумали помогать «головорезам»? Микульский задал себе эти вопросы и тут же получил на них исчерпывающий ответ. На самом краю взлетной полосы замигал крохотный огонек. Три коротких и два длинных, затем опять три коротких и два длинных.
Это сигналы! Они с Отто договаривались именно о таком знаке. Правда, речь шла о стуке в дверь… Ян облегченно улыбнулся. Видимо, немцу пришлось срочно приспосабливаться к новой ситуации.
Стараясь не попадать на освещенные участки, «головорезы» короткими перебежками продвигались на свет спасительного маяка. Не надеясь на сноровку женщин, разведчики тащили их за собой, как маленьких детей, – за руку. Мартинесу повезло больше. Луиза имела хоть какое-то представление о законах войны. То ли рассказы отца, то ли книжки и кинофильмы, а может, обычное врожденное чутье землян заставляло ее
