осколках преломлялся свет, и они сверкали, как бриллианты.
Два камня цвета серпентина, каждый размером в два кулака, упали на каменные плиты и с грохотом покатились по ним.
Крис вскочил. Каменная стенка посреди часовни загораживала ему видимость. Он прыгнул к решетчатой двери и глянул сквозь нее.
Двое мужчин впрыгнули в разбитое окно. У всех перехватило дыхание. Крис вскинул пистолет. Он выбрал себе того, что слева, и согнул указательный палец. В точке нажима ощутил сопротивление.
— Нет! Крис, нет!
Крик Джесмин заставил его вздрогнуть. Она окликнула его по имени — после того как все это время игнорировала! Он помедлил секунду, которая в бою могла решить — победа или поражение.
Оба мужчины вскочили на ноги, выставив вперед оружие. Красные лазерные штрихи их прицелов упирались Крису в грудь.
Крис оглушенно глянул на себя. Тонкие черточки слегка дрожали. Одна полезла вверх, потом опять спустилась вниз. Его рука с оружием устало повисла.
Через окно в часовню влез Салливан. Стекло хрустело под его ботинками, когда он шел к кресту.
Торнтен гневно сверкнул на Салливана глазами. Фолсом только что закончил свое сообщение про разбитые машины.
— С транспортом у нас действительно проблема, — буднично сказал Салливан. — Обе машины изрядно побиты. Пару километров они, может, и выдержат, но…
— А санитарная машина?
Салливан пожал плечами:
— Задними колесами она висит над пропастью. Нам ее не вытащить. Пару часов придется продержаться. Завтра, когда приедут туристы…
— Идиот! — Хэнк Торнтен яростно ткнул Салливана в грудь.
— Хэнк, мы сейчас же должны это сделать! — встряла в разговор Зоя.
— Я знаю, Зоя, на сей раз ты права. Если пробы достанутся им, считай, что их никогда и не было. Но если мальчик будет уже носителем, тогда им придется убить его ради того, чтоб уничтожить генную субстанцию хромосомы. А этого они не сделают!
Торнтен подошел к маленькому алтарю, открыл чемоданчик, взял капсулу с готовым к применению раствором и насадил на нее иглу.
Потом направился в другую половину часовни, где около Маттиаса сидели Анна и Джесмин. Дюфур и Крис сидели наискосок от них, у разделительной стенки. Перед ними стояли двое из людей Салливана с пистолетами в руках.
— Что такое? — Джесмин подняла глаза на Торнтена, который с каменным лицом шел к ним со шприцем в руке.
— Что такое? Спросите у вашего друга! Если бы вы не сбежали, сидели бы сейчас в самолете на пути в Бостон.
— Нас никто не спрашивал, хотим ли мы бежать.
Торнтен отмахнулся:
— Мне известно, что Дюфур недавно говорил по телефону с этим Иеронимом или с папой. И я знаю от Салливана, что София-Антиполис сейчас кишмя кишит полицейскими. Вы думаете, я стану ждать, когда этот лицемер и обманщик погребет нашу тайну в подвалах Ватикана?
— О чем вы говорите?
Торнтен рассмеялся:
— Перестаньте. Я с этим монахом, как бишь его? Иероним. Я с этим Иеронимом разговаривал в Софии-Антиполис. Незадолго перед тем, как мы собирались ехать. Он уговаривал меня отдать все папе. — Торнтен покачал головой: — Чтоб я своими руками уничтожил научную сенсацию! Священник требует от ученого отказаться от знания! — Он махнул рукой, и два боевика Салливана, до сих пор выжидательно стоявшие у стенки, подошли к Анне и Джесмин.
Они схватили женщин за руки и оттащили от носилок в угол. Анна кричала и отбивалась, даже укусила мужчину за руку. Джесмин тоже отчаянно билась, но против безжалостной хватки она была бессильна.
— Нет! — крикнул Крис и вскочил. Охранник поднял пистолет, и Крис остановился.
Зоя Перселл повернулась к Крису:
— Заткни, наконец, свою пасть!
Хэнк Торнтен со шприцем в руках присел у носилок и смотрел на Маттиаса.
— Этот укол тебе поможет, мой мальчик. Он сделает тебя снова здоровым. — Торнтен бегло говорил по-шведски.
— Вы лжете! — Маттиас смотрел Торнтену в глаза прямо и бесстрашно. — Моя мама говорила, что никто не знает, что делает этот укол.
— Твоя мама в этом не разбирается.
— Моя тетя тоже говорила. А она разбирается.
Торнтен кивнул и взял правую руку Маттиаса:
— Но она ошибается.
— Я не хочу!
Маттиас пытался вырвать руку, извернувшись всем телом, и звал мать. Торнтен крепко держал худосочную руку мальчика и тянул ее к себе. Маттиас закричал громче и стал беспомощно кататься из стороны в сторону. Он выгнулся, и его пронзительные крики о помощи гулко отдавались под сводами.
Анна визжала, пытаясь встать. Охранник крепко держал ее, но она с неукротимой силой вырывалась. Охранник швырнул ее на пол и упал на нее сверху.
Крис рванулся, но салливановский боевик нацелил дуло ему в лоб.
— Фолсом, держи его! Ну же!
— Хэнк, но мы не можем этого сделать!
Торнтен гневно посмотрел на него:
— Эндрю, я не ослышался?
— Он сказал, что не хочет.
Хэнк Торнтен заглянул в глаза своему генеральному директору:
— Эндрю, ты что, оглох? Я сказал, держи его!
Взгляды их схлестнулись. Через несколько секунд Фолсом опустил глаза и встал на колени над головой мальчика. Анна билась и извивалась в тисках охранника, как человек-змея. Она кусалась и царапалась. Ничто не помогало.
Торнтен поднял шприц к глазам и выдавливал воздух, пока капелька жидкости не собралась на кончике иглы.
— Нет! — Крис бессильно сжал кулаки. Дуло пистолета уткнулось ему в переносицу.
Маттиас кричал и вырывался из рук Фолсома, а тот придавливал вниз его худосочные плечи. Анна и Джесмин бессильно выли.
Хэнк Торнтен ощупал вену мальчика и уже приставил иглу.
В этот момент открылась дверь, и четыре фигуры в длинных белых одеяниях вошли в часовню. Их головы были спрятаны под капюшонами.
Глава 44
Сперва он увидел клюку. И сразу подумал о епископском посохе. Но эта была другая. Простая, без
