субъективно, так и объективно становится свободным. Если это будет сделано лишь наполовину, то и гений будет использован лишь наполовину, как было с Гете, который убил на при-дворничество лучшие свои годы в Веймаре. Эта объективная свобода гения зависит от унаследованного состояния, или от какого-либо мецената, или от умеренности потребностей; чем более одного из этих элементов, тем менее нужды в другом.
[Позднейшая приписка:] Заметный прогресс живописи и скульптуры при новой поощрительной системе говорит против выраженного здесь взгляда.
Ты — бард, мой друг. Так светлы ли твои взоры, и довольно ли тебе ягод и ручья? (нем.)
Я пою, как птичка,
Что в кустах живет:
Лучшую награду
Песня мне дает (нем.).
[Вариант:] Великолепен был бы мир, в котором истина совсем не была бы парадоксальной; в нем тогда и прекрасное тотчас бы находило себе признание, и добродетель была бы легка.
Фундаментом всякой истинной славы является сознательное уважение; но большинство людей способны сознательно уважать только то, что похоже на них, — т.е. посредственность. Оттого большинство людей всегда будут питать к созданиям гения уважение только на словах. Последнее же опирается на сознательное ува жение очень малого числа высших индивидуумов, которые способны оценить создания гения: в этом и заключается причина то медленности, с которой вырастает истинная слава (фр.).
Quoi de plus aot de se montrer petit, voulant paraitre grand (Нет ничего глупее выказывать себя малым, между тем как желаешь показаться великим).
[Позже:] То же самое говорит Вольтер в своих Pensces par… in 12, которые тогда еще не появлялись.
Как легко мир оставляет нас беспомощными, одинокими и продолжает свой путь, как солнце и луна и другие боги (нем.).
Разговор людей заурядных, если только он не относится к какой-нибудь специальной фактической теме, а имеет более общий характер, обыкновенно состоит из пошлых общих мест, которые они с величайшей любезностью и повторяют наперерыв друг перед другом (англ.).
См. Porphyries de vita Pythagorae.
Ах, никакая тропинка не ведет туда; ах, небо надо мною не касается земли, и «там» никогда не бывает «здесь» (нем.).
Все это выражено с большим эвфемизмом в следующем стихе Софокла:
Избегая одних пороков, глупцы впадают в противоположные (лат.).
Audacter licet profitearis, summum bonura esse animi con cordiam. Seneca (Надо смело сознаться, что величайшее благо — это душевное равновесие.) Сенека
Интеллекту человека не свойствен сухой свет, а он насыщается волей и аффектами, и вот в результате он дает такие знания, к каким влечет воля, ибо чему человек отдает предпочтение, тому он больше и верит. Аффект насыщает и заражает интеллект в бесконечном количестве случаев, причем они иногда не поддаются учету (лат.).
Надо стараться всегда рассматривать вещи с общей точки зрения; если же вы будете останавливаться на деталях, они спутают вас и вы станете на ложную точку зрения: своевременность или несвоевременность момента; и впечатление, которое они производят, не должно в таком случае рассчитывать ни на что (фр.).
Брак — это своего рода ловушка, которую ставит нам природа.
Omnes ingeniosos melancholicos esse (Аристотель).
Всякое незнание опасно, и за многие ошибки надо платить дорого. И это — большое счастье, если ты через всю жизнь и до самой смерти безнаказанно пронесешь в своей голове какую-нибудь ошибку (англ.).
Истинное превосходство — это лишь умственное и нравственное; все другие виды его поддельны, мнимы, ложны, и хорошо давать им это чувствовать — в тех случаях, когда они пытаются получить все наряду с превосходством истинным (фр.).
Весь мир — сцена, и на ней играют все мужчины и все женщины (англ.).
Это поистине необычайно (англ.).
На радость другим, себе же самому на позор (греч.).
А так как это не удалось, то его, это первое последование приняли за нечто toto genere отличное, за свободную волю.
Абсурд заключается в следующих положениях:
Материя состоит из монад, т.е. из познающих субъектов.
Грубая материя живет, а так как жизнь обозначает органичность, то приписывать жизнь грубой материи противоречиво.
Мир — протяжение и мышление.
И тем не менее такие положения выставлялись превосходящими умами, и другие одобряли их, в то время как толпа смеялась над абсурдностью этих принципов. Это потому, что те великие умы узнали истину интуитивным путем, но не могли выразить ее чисто и изолированно и оттого произвели ее на свет вместе с шлаком абсурдности.
А что касается успеха!.. Те, кто преуспел, утешают меня в моей неудаче (англ.).
Я видел священные венцы славы оскверненными на пошлом челе (нем.).
Пользуясь этим случаем, я добавлю, что из отсутствия известной истины у какого-нибудь ученого и толкового писателя-специалиста можно с достаточной уверенностью заключить, что она вообще еще не высказана; ибо как бы там ни было, а все истинное встречает тотчас же значительный отголосок, так что стоит истину услышать, как нельзя уже удержаться, чтобы о ней при подходящем случае не упомянуть хотя бы как о гипотезе.
Или, правильнее, — противника Вольфа.
С. A. Crusius, diss. de usu et limitibus rationis sufficientis, 1752;
по-немецки — 1766. — С. A. Crusius «Weg zur Gewissheit und Zuverassigkeit der menschlichen Erkenntnisz» (Логика), 1747.
