равно проверим.
Эриксон связался с «мозгом» «Геи» и дал задание: рассчитать, сколько времени уйдет на то, чтобы избавиться от «поля желаний».
Ответ поступил почти сразу.
— Понизить концентрацию «поля» до критического значения, — доложил Эл, — можно за считанные часы. Но остаточной концентрации хватит для того, чтобы все так же успешно дезинтегрировать пучок энергии, интегрируемый излучателем. Чтобы дезинтеграцию окончательно свести на «нет», необходимо истощить «поле» производством мелких вещей, например зубочисток. Но на это уже уйдет не меньше недели.
— Что и требовалось доказать, — скрипнул зубами Эриксон.
Как тут было не вспомнить карантинный модуль, потерянный «Геей» при выходе из гиперпространства уже здесь, в Солнечной системе. Нескольких граммов любого из препаратов массового воздействия, хранившихся на нем, хватило бы на то, чтобы усыпить, обездвижить, свести с ума… наконец, уничтожить всю армию Чаминга вместе с его лошадями.
А «скручи»! Парочка таких гранат — и от аргунов остался бы один сероватый, мягкий на ощупь порошок…
— Ничего, ничего, — успокаивал всех и себя капитан. — Иметь «поле» не так уж и плохо. «Поле» — это одежда, еда и все самое необходимое. У нас есть десантные капсулы — а это возможность для неожиданного маневра… У нас, в конце концов, «Гея» и «Прометей» — две неприступные крепости, за стенами которых мы можем укрыться в любой момент… Или даже спастись бегством… Этого вполне достаточно, чтобы разделаться с Чамингом… Так!.. Первое. Бикомами для передачи секретной информации пользоваться нельзя. Нас запросто могут подслушивать. Дальше… Полонский и Жан! Завтра вы займетесь изготовлением образцов холодного оружия. Мечи, ножи, копья, панцири, щиты и прочее… Всю информацию возьмете у Эла. Поворошите в его мозгах как следует. Может, найдете оружие покруче — огнестрельное, например… Сейчас ничего другого в голову не приходит. На это вам сегодняшняя ночь! Жан! На тебе программа создания физического стереотипа хорошо подготовленного воина. Кажется, ты занимался фехтованием? Мы ознакомим с этой программой всех наших людей, которые будут стоить двоих аргунов, — вот вам и равенство сил… Эва! Ты должна мягко подготовить островитян к мысли, что рай для них кончился. Атлантея погружается в ад. Ты выступишь по общему информационному каналу от моего имени. И последнее… Жан, подготовишь завтра небольшой отряд, который вылетит навстречу аргунам. Попробуем переговорить с ними. Это все!
Полонский, Жан Браге и Эва Смит поднялись и направились к выходу.
— Эва! — позвал Эриксон. — Задержись на несколько минут. Они остались вдвоем. Стояли у окна и смотрели на столицу Атлантеи, в небе над которой неистовствовал грандиозный фейерверк в честь рождения дочери Великого джада.
— Красиво, — сказала Эва. — Почти как на Алдане в День рождения Содружества…
— Хочешь домой, Эва? На Алдан? Прямо сейчас?! — неожиданно спросил Эриксон. И в голосе его было что-то такое, что сразу заставило поверить: это возможно!
— Что ты хочешь сказать, Пол? — взмолилась Эва. — Можно подумать, ты знаешь, как это сделать!
Капитан уже собрался было ответить, но в этот момент в кабинет вошла Белла.
Эриксон, забыв о разговоре, шагнул ей навстречу.
— Извини, Великий джад, — сказала Белла, подставляя щеку для поцелуя, — я думала, ты один.
— Я через несколько минут освобожусь. Ты оставила ее одну?
— Как бы я смогла?! С ней две служанки.
— Без меня не ложись.
Белла кивнула, поцеловала. Эриксона, насмешливо посмотрев при этом на Эву, и тихо вышла из кабинета.
— Не знаю, как тебя, — с нотками раздражения в голосе сказала Эва, — а меня трясет от этого слова «джад». Да еще не просто «джад», а «Великий джад»! Это из ее прошлой жизни, да? Что она еще помнит? …
— Не будь злюкой, Эва. Ты — хорошая!
— Хорошая?! — Эва прищурила глаза. — Знаешь, мне почти каждую ночь снится, как мы преследуем гоминидов. Я продираюсь сквозь кустарник, смотрю на скалу и вдруг вижу: высоко — на самом краю — стоит один из них. На руках у него Белла. Он поднимает ее над головой, я вскидываю оружие и… не стреляю! Гоминид бросает Беллу в пропасть. Белла страшно кричит — и в следующую секунду я понимаю, что кричу сама… во сне… Я желаю ей смерти, Пол. Не знаю… Если бы сейчас повторилась та же ситуация, я бы, наверное, как в своем кошмаре, не стала бы стрелять в гоминида.
— И все равно ты хорошая. Я тебе всегда буду благодарен за тот отменный выстрел. Ты спасла Беллу от верной смерти, а меня от вечной тоски.
— Я тебе не верю! — не могла успокоиться Эва. — Я знаю, ты каждую неделю бываешь на «Гее». Ты ходишь к ней — к той — настоящей Белле. Ты продолжаешь метаться между ними двумя…
Эва неожиданно замолчала. Эриксон смотрел на нее такими глазами, что у нее похолодело все внутри.
— Ты ошибаешься, — роняя слова, словно капли крови, произнес капитан. — Теперь их уже три…
— Что?! Что ты сказал? — не поняла Эва.
— Я сказал, что теперь их уже три. Среди клонов есть еще одна Белла Эриксон…
ГЛАВА 19
От досады Михаил чуть было не выругался. Из-за простыни, которой Красавчик был накрыт до самого подбородка, нельзя было понять: есть у него на руке перстень или нет.
Седой человек приложил палец к губам и молча показал на два свободных кресла. Они сели.
Светлана стояла в изголовье Красавчика и делала пассы руками. Михаил стал с интересом разглядывать ее. Хрупкая, но стройная фигурка, приятное личико… Вот только глаза. Это не женский взгляд. Но почему?… Хранитель попытался представить, как Светлана убивала администратора Безобразова. Сергей сказал, что его нашли с переломанными шейными позвонками. Вряд ли она сломала их ребром ладони — не те у нее ладошки. Тогда как?… Очень просто — ногами! Девушка Света вошла к Безобразову по какому-нибудь пустяковому поводу, тот шагнул ей навстречу — прыжок! — она зажимает голову администратора ногами, увлекает его вниз — хруст сломанных позвонков!.. Так оно и было. Просто чудовище, а не женщина!
— Его память блокирована, — вдруг сказала Светлана. — Кто-то частично провел разблокировку. У бедняги должно быть было раздвоение личности и ужасные головные боли. Я попытаюсь сделать что- нибудь. Но гарантий мало.
Светлана отошла от Красавчика, встала лицом к стене и долго собиралась с силами. Потом вернулась на прежнее место и стала работать. Это была настоящая работа. Лицо ее побледнело, на лбу выступала испарина, а кончики пальцев дрожали…
— Нет, — наконец сказала она и пошатнулась. Тут же кто-то вскочил, усадил ее в кресло. — Пусть он, — кивнула Светлана на Михаила.
Все головы повернулись в сторону Хранителя.
— Приступайте! — скомандовал седой. Михаил поднялся.
— Я должен осмотреть тело, — сказал он, взял простыню, которой был накрыт Красавчик, за край и резким движением сдернул.
Руки Красавчика были сложены на груди. На мизинце левой руки перстень — черный треугольный камень в серебряной оправе. Все складывалось как нельзя лучше.
Михаил для вида растер ладони, сделал несколько небрежных пассов над головой Красавчика и…
