это скорее походило на игру в большие чувства. И только когда появилась Белла, он понял, что по- настоящему еще никогда никого не любил… И вдруг — Белла не женщина! Какой-то Чаминг!.. Бред!
Из задумчивости капитана вывел все тот же голос Сенькова. Но теперь помощник капитана говорил с напором, как будто хотел убедить всех в правоте своих слов.
— …Предварительный анализ показал, что звезда, в поле тяготения которой мы попали, — чеканил первый помощник, — имеет те же характеристики, что и Коиса. И, что самое интересное, третья планета, скорей всего, пригодна для жизни и может быть даже населена разумными существами. (Вновь оживление присутствующих.) У меня есть доказательства, что мы попали в этот сектор вселенной не случайно, а согласно замыслу все того же Чаминга. Вот! — Сеньков бросил на стол небольшой обугленный предмет.
— Что это? — спросил Эриксон.
— «Жучок». Мы нашли его на линии связи корабельного «мозга» с гиперпространственным двигателем.
— Ну и что? — спросил кто-то из членов экипажа.
— А то, что с помощью «жучка» были изменены параметры гиперпрыжка и на все время работы гиперпространственного двигателя заблокирована обратная связь с корабельным «мозгом». Мы куда-то прыгнули, а куда — никто не знает. «Мозг» в том числе! После выхода из гиперпространства «жучок» саморазрушился. Теперь становится понятной логика поступков Чаминга. Появился ответ на вопрос: зачем Чаминг вывел из строя навигационный модуль? Да просто он не собирался возвращаться! А почему он не собирался возвращаться? Потому, что у него была планета! Планета, о которой никто, кроме него, не знал. Откуда Чаминг взял эту планету, мне неизвестно. Можно было бы спросить у него самого, но он мертв. Планам его помешали осуществиться два обстоятельства: полковник Смол и меткий выстрел Эвы Смит.
Теперь внимание всех присутствующих в кают-компании было обращено на Эву.
— Фактически «Гея» выполнила свое задание — нашла планету, пригодную для жизни. Но в сложившейся ситуации никто и ничто не запрещает нам пойти дальше! Было бы верхом глупости, если бы мы не высадились на доставшейся нам в наследство от Чаминга планете и не начали бы ее колонизацию! Со всех сторон понеслись одобрительные возгласы.
— Мы устроимся на ней не хуже чем на Алдане! — продолжал чеканить помощник капитана. — Мы создадим новою суперцивилизацию, не зависящую ни от каких Содружеств!
— Это призыв к неповиновению! — крикнул со своего места командир навигаторов Игорь Тинетин, высокий белокурый гигант с застенчивой полуулыбкой на губах. — Мы — представители Содружества Кольца и должны подчиняться его законам всегда и везде. Мы не имеем права колонизировать обитаемые планеты. Это не входит в задание крейсера. Наша задача — найти планету, определить ее пригодность для жизни, и все! Мы не имеем права на контакт! Это дело других служб, подготовленных специально… А «Гея», ко всему прочему, потеряла свой карантинный модуль, без которого всякий контакт становится вообще невозможным… Мне известно, что, несмотря на отсутствие навигационного оборудования, крейсер тем не менее способен совершать не только короткие, но и длинные гиперпрыжки! Скажи это всем!
— Способен-то он способен! Но куда прыгать? Туда? Туда? Туда? И что нас ждет на выходе из гиперпространства? Хорошо, еще один карликовый астероид. А ведь можно запросто оказаться в точке, которая уже занята другим физическим телом. Со стороны последствия этого выхода будут смотреться очень и очень красиво!
— Мы должны сделать все для того, чтобы вернуться на Алдан! — упрямо сказал Тинетин. — К нашим друзьям, семьям… На родину! Иначе какой смысл…
— Во-первых, почему витанианин называет Алдан своей родиной? — с усмешкой спросил Сеньков, и это был уже вызов всем присутствующим в кают-компании. Алданиане и витаниане были непримиримыми врагами в последней планетарной войне. — А во-вторых, кто это говорит? Это говорит командир навигаторов, который не разглядел врага у себя под носом, который даже приблизительно не может определить, в каком, в конце концов, секторе вселенной мы оказались!
— Это не так! — вновь крикнул со своего места Игорь Тинетин. — Мои люди проводят сейчас кропотливейшую работу. Мы рассчитываем параметры обратного гиперпрыжка. Нам известно главное — время полета в гиперпространстве. Да, в памяти корабельного «мозга» нет информации о режиме, в котором работал гиперпространственный двигатель. Но есть показания тысяч датчиков о поведении корабля во время гиперпрыжка… Анализ этих показаний может дать ответ на вопрос: куда и как прыгать? Нам нужно три дня, чтобы получить точный результат! Возвращение возможно!
— Я не ослышался: точный результат?
— Ну… почти!
— Я понимаю командира навигаторов, — спокойно продолжил свою речь помощник капитана. — Налицо — попытка защитить честь мундира… Плюс — тоска по родине!
— Иван, — прервал Сенькова Пол Эриксон, — давай без перехода наличности. А ты, Игорь, прислушайся к словам моего первого помощника. В них есть смысл. Мне лично нравится идея высадки и контакта. Я ознакомился с вашими вычислениями. Это очень интересно с точки зрения науки… Но все равно: без показаний навигационного оборудования точные расчеты невозможны. Этого же мнения придерживается «мозг», активно вам помогающий. Нам нужно думать о будущем… Продолжай, Иван.
Игорь Тинетин резко поднялся со своего места и демонстративно направился к выходу. Эриксон останавливать его не стал.
В дверях Тинетин столкнулся с доктором Алмером Ликони, который был настолько взволнован, что командир навигаторов остановился и решил подождать, что скажет доктор.
— Капитан! — с порога воскликнул Алмер. — У меня для вас важная конфиденциальная информация. Очень важная!
— Подождите, доктор, — оборвал Ликони капитан Эриксон, — присядьте. Я выслушаю вас после совещания.
Доктор, махнув досадливо рукой, сел за стол. Игорь Тинетин поспешно покинул кают-компанию.
— Мы все находимся под впечатлением от недавних событий, — вновь взял слово Сеньков. — Гибель карантинного модуля и его команды. Гибель дежурной смены навигаторов… Гибель экипажа «Селены». Наконец, перспектива стать вечными пленниками глубокого космоса… Комиссия по выяснению последствий гиперпрыжка, которую я возглавляю, обращает внимание командиров модулей на настроение экипажа. Точнее, некоторой его части. Обратный гиперпрыжок, на котором они настаивают, неизбежно станет последним для «Геи». Противники и сторонники гиперпрыжка превратились уже в две непримиримые партии. Дисциплинарной службой отмечено несколько столкновений… если хотите, потасовок на этой почве. А капитан между тем ситуацией не владеет. То, что мистер Чаминг и Белла Эриксон оказались одним и тем же лицом, сильно подорвало авторитет капитана. Быть может, настало время подумать о новом капитане, пока все не закончилось открытым вооруженным столкновением, когда каждый припомнит соседу все старые обиды времен становления Содружества.
Кают-компания буквально взорвалась. Со всех сторон одновременно раздались крики протеста.
«Кажется, действительно я что-то проморгал, — подумал капитан Эриксон, — пахнет жареным! Неужели все начнется сначала? Алданиане, — на витаниан, цептуниане, — на тахониан, иллирийцы, — на кимвров, — и все вместе, на одного-единственного илионианина, Вуху Иотахо. А каков Сеньков! Ловко он под меня копает».
Пол Эриксон открыл было рот, чтобы вновь призвать всех к порядку, но его опередил доктор Алмер Ликони, сидевший напротив. Алмер поднял руку и встал. Сразу наступила тишина. Вид доктора, его решительный жест, взгляд — все говорило за то, что сейчас что-то произойдет.
— Пусть извинит меня капитан, — тихо произнес он, но его услышали все: и те, кто был сейчас в кают-компании, и те, кто в этот момент внимательно наблюдал за ходом чрезвычайного совета по своим терминалам во всех модулях «Геи», — но в сложившейся ситуации будет лучше, если я доложу о результатах исследования, которое он мне поручил, не ему лично, как было условлено, а всем. Здесь, сейчас. Мною доподлинно установлено, что…
Доктор Ликони не договорил.
Неожиданно он выпучил глаза, с хрипом сделал длинный вдох и рухнул в кресло.
Иван Сеньков резко вскинул руку, в которой оказался излучатель, но тут же, задохнувшись, согнулся
