– Сегодня – да.
Знала бы она, что он пережил с того момента, как они с отцом Трейси едва не утонули возле Лонг- Айленда!
– Сегодня – да, – задумчиво повторила Ева. – Я воспринимаю это как комплимент.
– Это действительно комплимент.
– Какой, по-твоему, сейчас час?
– Четверть после блаженства, – ответил он, и Ева снова удовлетворенно усмехнулась.
Майкл догадался, что она привыкла слышать любезности от мужчин. Он потянулся к часам, лежавшим на тумбочке, и уставился на светящийся циферблат.
– Двадцать минут пятого.
– Mein Gott[13]. Скоро появятся горничные. Им не следует видеть хозяйку дома, покидающую номер гостя в таком ужасном виде.
Ева быстро поднялась с кровати и торопливо оделась, но волосы оставила распущенными, затем подошла к Майклу и поцеловала его.
– Ты – чудо, – сказал он.
– Леди старалась, – произнесла она, снова поцеловала его и тихо добавила: – Du. Du.
– Что это значит?
– Ты, – сказала Ева. – Ты. Единственное число, второе лицо.
Будь признателен судьбе, подумал он, за те дары, что приносит ночь. Ева ушла, мелькнув безмолвной тенью в последнем отсвете камина.
Майкл потянулся на мягкой постели, наслаждаясь упругостью мышц. Сейчас он не жалел о том, что ему уже не двадцать один год. «Выпадет снег или нет, – подумал Майкл, проваливаясь в сон, – я рано не встану».
Глава 12
Поздно утром он плотно позавтракал в безлюдной столовой. Еду подавал тот самый паренек, который принес его вещи. Взглянув в окно, Майкл увидел, что идет небольшой снег, но тут же тает на солнце, и лужайка зеленеет травой. Сегодня не покатаешься, подумал Майкл.
Миссис Хеггенер – так он по-прежнему называл про себя хозяйку отеля – нигде не было видно. Он вспомнил, что Дэвид Калли хочет поговорить с ним, и вышел на улицу, собираясь сесть в машину и поехать в лыжную школу.
Рядом с «порше» стоял большой многоместный «универсал». Проходя между двумя машинами, он услышал женский голос:
– Здравствуй, Майкл.
За рулем «универсала» сидела Норма Калли.
– Здравствуй, Норма. Ты что здесь делаешь?
– Поджидаю тебя. Папа сказал мне, где ты остановился.
Яркий клетчатый платок на голове у Нормы подчеркивал бледность ее усталого лица. Нервно стиснув руки, она робко улыбнулась Майклу:
– Ты мне нужен на пару слов. У тебя есть время?
– Конечно.
– Ты не сядешь в машину? Утро холодное, а у меня включен отопитель.
– Мне тепло, – сказал Майкл.
– Не надо меня бояться. – Норма с трудом улыбнулась. – Я на тебя не брошусь.
– Почему ты не пришла вчера вечером к родителям?
От смущения Норма поерзала на сиденье.
– Из-за тебя. Я не знала, как отреагировать на твое появление, и не хотела выглядеть дурой перед папой и мамой. Я боялась, что засмеюсь или заплачу, или упаду в обморок, а может, стану винить тебя в моей загубленной жизни, кинусь тебе на шею и назову тебя единственным мужчиной, которого любила. Мне нужно было все обдумать за ночь.
– Норма, милая, – ласково сказал Майкл, – четырнадцать лет назад ты просто по-детски увлеклась другом своих родителей. Сейчас ты замужем, у тебя двое детей. По словам твоей мамы, ты теперь разумная взрослая женщина, и ничего подобного ты бы не сделала. Ты сказала бы: «Здравствуй, Майкл. Мы все рады, что ты снова у нас. Хочешь посмотреть фотографии моих детей?»
– Вероятно, – неуверенно произнесла Норма. – Но я могла сказать, что тебе не следовало целовать меня после кино и говорить, что больше всего ты любишь кататься именно со мной. Я могла сказать, что тебе не следовало играть чувствами неопытной провинциалки и поощрять ее мечты о близости с тобой, даже о браке и жизни в Нью-Йорке.
– Прости меня, Норма, – сказал Майкл, раскаиваясь в своем легкомыслии. – Ты мне нравилась, я был настолько глуп, что не подозревал о твоих чувствах.
– Наверное, ты догадывался, что каждая девушка и женщина в городе грезили тобой.
– Не знал, что я настолько обаятелен, – суховато сказал Майкл.
