самых неожиданных источников. Всецело поглощенная своей карьерой, она не выходила замуж.
Все это Джек узнал о ней за последние несколько недель. Сначала он восхищался Карлоттой, потом желал ее и наконец влюбился. Но до сих пор не признавался ей в своих чувствах.
Забравшись по серпантину на вершину холма, Джек остановил машину возле большого белого дома. Собака заскулила, спеша выбраться наружу.
— О Господи, — сказала Карлотта.
— Что случилось?
Карлотта указала на «кадиллак», стоявший у входной двери:
— Ко мне пожаловал гость. Тебе нельзя заходить.
— Почему?
— Гость будет ревновать.
— Кто он?
Джек уставился на автомобиль. Он был новым, огромным, дорогим, но в Голливуде это ничего не значило. Его хозяин мог наскрести тысячу долларов на первый взнос, надеясь разбогатеть в будущем. Сам Джек ездил на подержанном «форде» с откидным верхом.
— Кто он? — повторила Карлотта. — Неужели ты не знаешь?
— Нет.
— Ты меня разыгрываешь?
— Я обязан знать?
Карлотта рассмеялась; потянувшись к Джеку, она поцеловала его в лоб, как ребенка:
— Это за твою беспрецедентную для Голливуда неосведомленность.
Она назвала ему фамилию владельца «кадиллака». Это был Катцер, хозяин студии, человек, придумавший Джеку псевдоним.
— Я полагала, это всем известно, — небрежно сказала Карлотта. — Это началось еще за два дня до потопа.
— Он тебе нравится?
— Перестань скулить, Бастер, — обратилась она к собаке.
Катцер, разменявший пятый десяток, был женат и имел двоих детей. У него была лысина и маленькое брюшко; Катцер, как и любой другой человек его положения, внушал страх сотрудникам студии и служил для них объектом насмешек. Джек ни разу не слышал, чтобы кто-то заявил о своей симпатии к Катцеру.
— Скажем так, — произнесла Карлотта, — сегодня он мне не нравится.
— Передай ему от меня привет, — упавшим голосом сказал Джек. — Спокойной ночи.
Карлотта приоткрыла дверцу машины, потом решительно захлопнула ее.
— Я не хочу сейчас с тобой расставаться, — заявила она. — Хочу еще выпить.
— Я уверен, там найдется бутылка. — Джек указал на дом.
— Я хочу выпить с тобой, только с тобой. И не будь ты таким надутым. Успокойся, Бастер, не шуми. — Она прильнула к плечу Джека. — Ты знаешь, как отсюда доехать до твоего дома?
Джек бросил взгляд на таинственное, темное здание с зашторенными окнами и дорогим сверкающим лимузином у подъезда. Затем он завел мотор «форда», быстро развернулся и поехал вниз по извилистой горной дороге.
Джек снимал квартиру в доме, расположенном в бедном районе Беверли-Хиллз, куда не доходил трамвай. Здание имело форму каре, войти в подъезд можно было через арку и густой сад, разбитый во дворе и рассеченный надвое гравийной дорожкой.
Остановив машину, Джек увидел владельца соседнего коттеджа. Человек в подтяжках и рубашке с короткими рукавами сосредоточенно поливал лужайку. Трудно было сказать, что выгнало его в столь поздний час на улицу — любовь к земле или отвращение к домашнему очагу.
Они вышли из «форда» и вслед за принюхивающейся собакой направились через арку во внутренний сад. Кое-где еще горел свет, а из одного окна доносились звуки радио — эстрадный ансамбль исполнял «Валенсию». Воздух был насыщен ароматом лавровых деревьев и эвкалиптов. Джек открыл дверь своей квартиры и тотчас зашторил окно, чтобы соседи не увидели их. Прежде чем он повернул выключатель, Карлотта преградила ему путь к стене и замерла в темноте.
— Ну, сейчас, — сказала она.
Он обнял ее и поцеловал. Держа Карлотту в своих объятиях, он почувствовал, что собака обнюхивает его брюки. Он вспомнил, как они целовались на съемочной площадке, под лучами прожекторов, перед объективом камеры, в присутствии других актеров, парикмахеров, звукооператоров, электриков. Теперь число наблюдателей сократилось до одного. Эта мысль помешала ему получить максимальное удовольствие от объятий.
Словно угадав, о чем думает Джек, Карлотта оттолкнула его и коснулась кнопки на стене. Раздалось жужжание, но свет не зажегся.
— Что это? — с недоумением спросила она.
— Отопление.
Джек включил лампу, стоящую на столе возле окна, и, к своему удивлению, обнаружил, что у Карлотты на лице остался грим. Он забыл, что они оба только что снимались. Джек посмотрел на себя в зеркало. Его лицо было восковым, безжизненным, лишенным признаков какого-либо определенного возраста. Отвернувшись от зеркала, он увидел, что Карлотта уже забралась на диван с ногами; она подтянула колени к подбородку.
— Ты обещал, что дашь мне выпить.
Он ушел на кухню и принес оттуда бутылку виски, два бокала и графин с водой. Актриса обвела неодобрительным взглядом комнату; Джек понял, какой неуютной, голой показалась она Карлотте.
— Когда люди приезжают сюда впервые, — сказала Карлотта, — они всегда выбирают для себя подобное жилье. Я называю его антидомом.
Она взяла протянутый Джеком бокал и сделала глоток.
— Мы оба выглядим ужасно. — Карлотта коснулась грима, лежащего на ее лице. — Правда, Бастер?
Собака вытянулась в центре комнаты и смотрела на хозяйку; услышав свое имя, Бастер вильнул хвостом.
— Люди боятся пускать здесь корни, — быстро проговорила Карлотта.
Впервые с момента их знакомства Джек видел ее неуверенной, смущенной.
— Они чувствуют, что под яркой, зеленой травой находится нездоровая почва, а вода в здешних бассейнах отравлена.
Она указала рукой, сжимающей бокал, на темную резную мебель, на зеленоватые оштукатуренные стены.
— Этой квартире требуется женская рука. — Карлотта изучающе, неуверенно посмотрела на Джека; ее светлые волосы свободно падали на плечи, обтянутые свитером. — Похоже, она к ней еще не прикасалась.
— Да, — подтвердил Джек, сидя на краю стола лицом к Карлотте и не приближаясь к ней.
— Так мне и говорили. А еще — что ты женат. Это правда?
— Да, — ответил он.
— Теперь вас ловят совсем молодыми, — заметила она.
Карлотта повернулась на диване, вытянув ноги; ступни ее касались друг друга. Она оперлась спиной о валик, держа бокал обеими руками.
— Где она — твоя жена?
— В Нью-Йорке.
— Почему она отпустила тебя одного?
— Она не смогла поехать со мной из-за своей работы.
— Чем она занимается?
— У нее роль в пьесе. Она актриса.
— О Господи! Но спектакль идет не бесконечно. Ты предлагал ей отправиться сюда с тобой?
— Предлагал.
