– Я видел, какое выражение лица было у этого молодого человека, когда ты от него отошла.
Гретхен скорчила гримасу.
– Мы занимались делом, требующим наибольшего напряжения творческих сил: старались как можно больше оскорбить друг друга. Одна картина, и он считает себя уже главным редактором «Кайе дю синема»[31]. Погибшая душа. Но невелика трагедия. Америка полна талантов, способных создать всего одну-единственную вещь. А где ты был все это время? Я беспокоилась.
– У нас неприятности в Коннектикуте. Доннелли готов кусать себе локти. Похоже, наш проект рухнет.
– Почему? Что произошло?
– Какое-то паршивое общество по охране окружающей среды возбудило против нас дело – требуют прекращения строительства. Мы целый день просидели с адвокатами.
– А я думала, что все в порядке.
– Я тоже так думал до вчерашнего дня. Мы-то покупали заброшенный фермерский участок. А теперь нам говорят, что это, видите ли, драгоценная заповедная земля, где полно редких птиц, чудесных оленей, прелестных змей. А за последние годы замечены даже три рыси. И вместо благодетелей стареющего человечества мы оказались городскими хапугами, намеренно загрязняющими чистый воздух суверенного штата Коннектикут, и к тому же врагами рысей. – Он полунасмешливо покачал головой.
– А что говорят адвокаты?
– Что если в конечном счете мы и выиграем, то на это уйдут годы. Доннелли чуть не плакал от досады, когда понял, сколько времени наши деньги будут заморожены.
– А где он?
– Я уложил его – он мертвецки пьян. Завтра у него настроение будет еще хуже. Да, вот еще что. Вчера мне звонил из Калифорнии один знакомый агент по фамилии Боуэн.
– Я тоже его знаю, – сказала Гретхен. – У него солидная контора.
– Он говорит, что до них дошли слухи об Уэсли и что он может устроить ему выгодный контракт. Если Уэсли собирается продолжать актерскую карьеру, то ему непременно нужен будет агент, а Боуэн ничуть не хуже других. Я хочу поговорить с Уэсли.
– Последний раз, когда я его видела, он, весь перемазанный губной помадой, атаковал бар.
– Я его тоже там видел. Постараюсь дать ему мудрый дядюшкин совет. – Рудольф наклонился и поцеловал Гретхен в щеку. – Поздравляю тебя. Ты отлично поработала. И так считает не только твой брат.
Он снова направился к бару, но Уэсли там уже не было. Бармен сказал, что он ушел пять минут назад.
Когда появился Уэсли, Элис сидела в гостиной и читала. По дороге домой он заглянул еще в два бара, где было так темно, что никто не спросил, сколько ему лет. Возвращение домой пешком оказалось делом непростым: тротуар почему-то все время ускользал из-под ног, а при переходе улиц страшно мешали обочины.
– Добрый вечер, – мрачно приветствовал он Элис.
– Добрый вечер, – бросила она, не поднимая глаз от книги. Он заметил, что на кушетке не постелено как обычно. У него было странное чувство, будто он видит перед собой не Элис, а ее отражение в покрытой рябью воде.
Пытаясь сесть, он не рассчитал расстояния и чуть не упал. А затем уставился на Элис, которая по- прежнему расплывалась у него перед глазами.
– Из меня не выйдет ничего путного. Ты напрасно тратишь на меня время.
– Во-первых, ты пьян, а во-вторых, я на тебя времени не трачу.
– Завтра, – сказал он, и звук собственного голоса показался ему далеким и странным, – я отдам тебе весь долг до последнего цента и у… у… уеду отсюда.
– Хоть сию минуту, – сказала Элис, по-прежнему глядя в книгу. – Я уверена, что тебе нетрудно будет найти другое место для ночлега. А о деньгах говорить не надо. Ты мне ничего не должен: все, что я для тебя делала, я делала не ради денег.
Он смотрел на нее, с трудом удерживая ее в фокусе.
– А ты не будешь возражать, если я скажу спасибо?
– Я возражаю против всего, что бы ты ни сказал, – бросила она. – Голливудский подонок.
– Я никогда не был в Голливуде, даже в Калифорнии не был, – сказал он глупо.
– Путаешься с проститутками! – Она швырнула книгу на пол. – И зачем я читаю эту проклятую книгу?
– Я думал, ты мне… ну… как сестра.
– Я тебе не сестра.
Уэсли подыскивал слова, но мысли и язык его не слушались.
– Ты говорила, что я умираю. В твоей книге. Ты хочешь, чтобы я был благородным и умер. Ты хочешь от меня слишком многого…
– О господи! – Она обхватила его голову и прижала к себе. – Прости меня. Я не хочу, чтобы ты умирал, Уэсли. Честное слово.
